— Толя, осторожно. Ковш весь в крови, — предупредил я.

— Вижу.

Нестеров перешагнул через правый край ковша и похромал вглубь самого ужасного места на земле. Все-таки ноги я ему отсидел, — как-то совсем не в тему голову посетила идиотская мысль.

Словно заклинание повторяя «Толя, быстрее», я наблюдал как майор пробирается меж мертвых тел. Даже невозможно себе представить каково ему сейчас. Косые взгляды пустых глазниц. Шорканье мелких падальщиков, тихое и осторожное как шепот мертвецов. Удушающий смрад, который кажется их тяжелым дыханием. Даже стало чудиться будто я вижу, как вслед за Анатолием тянутся костлявые руки, с которых спадает полуистлевшая плоть. Самое странное, что здесь и сейчас они не являлись чем-то опасным и смертоносным. Это была не угроза, это была мольба о помощи, просьба спасти, забрать их отсюда. Мне сделалось жутко и больно. Желая перевести дух, отделаться от этого наваждения, я закрыл глаза.

Чтобы прийти в себя, потребовалось всего несколько секунд, несколько глубоких вздохов. Я приказал себе собраться, досчитал до трех и поднял веки. Нестерова нигде не было видно. Исчез и автомат, висевший на шее у того погибшего. Не скрою, в первое мгновение я испугался. Однако затем решил, что еще рано паниковать. С майором должно быть все в порядке. Он просто полез вглубь тени, туда, куда не проникал свет фар.

Считая секунды, я ждал. Тело колотила нервная дрожь, которую усиливал холод приближающейся ночи. Эх, не захватил я свой подарок — милицейский китель! Хороший человек подарил. Лишь на мгновение отклонившись в сторону, мои мысли вновь вернулись к Анатолию. Цирк-зоопарк, да куда же он запропастился?!

Когда я уже серьезно подумывал а не упасть ли в водительское кресло, поднять ковш, а затем основательно разворошить этот пантеон смерти, среди мертвых тел появился серый силуэт. Наверное, первый раз в жизни я с радостью глядел на милицейскую униформу.

Нестеров тащил на себе целых три автомата и подсумок с магазинами. Кроме этого, в руках у милиционера был зажат какой-то небольшой сверток.

— Толя, быстрее! — прокричал я, глядя на узкую багровую полоску на западе — жалкое воспоминание о минувшем дне.

Майор поднажал и тремя отчаянными скачками покрыл разделявшее нас расстояние.

— Порядок, — прохрипел он.

Не теряя времени, милиционер стал забрасывать свои трофеи внутрь кабины, а затем забрался туда и сам.

— Давай, падай в мои дружеские объятия, — обладание оружием явно улучшило настроение Нестерова.

— Очень смешно.

Я нарочно не стал страховать свое падение, и хорошенько припечатал шутника. Мне было больно, но и ему тоже.

— Бегемот какой-то. Разожрались вы танкисты, — проворчал майор.

Прежде чем ответить, я рванул с места погрузчик.

— Ты чего копался? — рявкнул я, перекрикивая рев мотора.

— Умник, я бы на тебя посмотрел, окажись ты там… среди них.

В общем-то ответ меня удовлетворил. Исчерпывающий такой ответ, все объясняющий.

— Едем-то хоть правильно? Дорога та? — я покосился на проползающие за окном редкие одноэтажные домики.

— Похоже.

— Что значит похоже?!

— Давно здесь не был. Последний раз еще до войны. Окраина. Райончик бедный, малоперспективный. Все что можно было выгрести, уже до нас выгребли.

Я не стал вспоминать о нетронутом складе строительной фирмы. Это место чем-то привлекло кентавров, и притом давно. Так что сунься сюда колонисты… Уйма людей могла бы полечь.

Погрузчик подпрыгивал на ухабистой пыльной грунтовке, отчего свет фар метался из стороны в сторону. Чудилось, что машина независимо от воли водителя что-то выискивает, а может опасливо зыркает по сторонам. Это ощущение тревоги передалось и мне. Одно дело мчаться под защитой брони в трехсотсильном боевом монстре и совсем другое ползти со скоростью пятнадцать километров в час на крохотной машинке, вся защита которой состоит из стекла и хлипкой решетки. Тут надо держать ухо востро.

Не мудрено, что я стал озираться. Вокруг уже была настоящая тьма. Еще не черная и непроглядная, как все теперешние ночи без звезд и луны, а пока темно-претемно серая, плотная будто резина. Но это все же была уже тьма. Дома, заборы, остовы автомобилей, мертвые деревья в ней казались невиданными чудовищами, которые затаились у обочины и поджидают своих жертв. Вот-вот они заметят нас, вот-вот в темноте вспыхнут их горящие жаждой крови глаза.

Я вздрогнул, когда и впрямь увидел свет. Два тусклых излучающих зеленоватое сияние огня. Размытые светящиеся пятна проплывали по левой стороне. Вначале было даже сложно понять, сколько до них, десять, двадцать, а может сто метров. Нет, все-таки далеко, в конце концов, решил я.

— Могильники светятся, — Нестеров проследил за моим встревоженным взглядом. — В начале войны весь город был завален отбросами, что сыпались с челноков ханхов. Наша Гражданская Оборона запарилась вычищать да дезактивировать. Не хватало ни людей, ни транспорта, ни времени. Вот и не возили далеко. Закапывали прямо тут, на окраине.

— Ярко… Что-то чересчур ярко светятся, — задумчиво протянул я. — Не видал никогда такого.

— А черт его знает что в них за зараза! Ясно что-то радиоактивное, а вот что конкретно… На экспертизу тогда времени не было.

Могильники для меня, как впрочем и для всех ныне живущих людей, не в диковинку. Не высокие курганы, возле которых как правило красовались облезшие таблички «Внимание, опасная зона!» или «Радиоактивное заражение!» можно было найти в окрестностях любых даже самых небольших населенных пунктов. К ним уже привыкли и даже не особо опасались. Это было что-то наподобие открытого канализационного люка: если в него не наступить, то и не побеспокоит.

Вот и я тут же позабыл о зловещем свечении, как только впереди мелькнула куда более интересная вещь — полоска старого асфальта.

— Правильно едем, — обрадовался одинцовский старожил. — Сейчас выскочим на асфальт, повернем направо и вот он тебе, пожалуйста, переезд.

Железнодорожный переезд оказался там, где и предсказывал милиционер. Разваленный кирпичный домик и поднятые вверх облезлые шлагбаумы. Рядом лежал на боку покореженный хлебный фургон, разграбленная легковушка и везде мусор… полно мусора. Грязное, изорванное в клочья тряпье, старые башмаки, истлевшие книжки, почерневшие детские игрушки. Мне все это что-то напомнило.

— Толя, автоматы в порядке? — спросил я еще до того, как вспомнил свою недавнюю встречу с навозным львом.

Рядом с моим локтем тут же возник дульный тормоз-компенсатор АК-74, а затем послышался лязг затвора.

— Вроде да, — настороженно сообщил Нестеров. — А что, уже могут понадобится?

— Львы охотятся ночью? — вместо ответа спросил я.

— А шут их знает! — протянул майор. — После прогулок по ночам остается очень немного рассказчиков.

— Тогда будь наготове.

Я включил проблесковый маячок и постарался как можно побыстрее проскочить переезд. Когда железная дорога осталась позади, и мы вновь ехали мимо одноэтажных домишек, милиционер потребовал:

— Выключи маяк.

— Думаю, он будет отпугивать зверье.

— Нам сейчас не зверья надо страшиться, а сам знаешь кого.

Анатолий не произнес слово «призраки», будто боялся помянуть черта. Что ж, я с ним был вполне