- Кофе здесь не слишком хороший, а вот молочные коктейли с мороженым – очень даже ничего. Хотите? – предложил Никита, когда они сели за покрытый клетчатой скатертью столик в углу.

- Нет, спасибо. Я соку выпью стаканчик.

Мимо проходила с подносом посуды подсобница.

- Девушка, здесь скатерть мокрая, поменяйте, пожалуйста, - остановила ее Евгения.

- За другой стол сядьте, - сквозь зубы процедила та.

- Девушка, я попросила вас поменять скатерть.

Ледяной тон и каждое слово – как металлический штырь, забитый в стену кувалдой. Буркнув что-то, девица ушла и тут же вернулась с чистой скатертью.

- Спасибо, - безупречно улыбнулась Евгения.

Никита отошел к стойке, взял Евгении апельсиновый сок, себе – персиковый коктейль с шоколадным мороженым. Обернулся – она курила, жадно затягиваясь и торопливо стряхивая пепел. Рука с сигаретой мелко дрожала.

- Теперь я понимаю, почему Эсфирь Ароновна выбрала главной наследницей вас.

- Работа у меня такая. Да и папа мой был очень деловой еврей.

Никита поморщился.

- Что, не любите евреев? – усмехнулась Евгения.

- Не сказал бы. Иисус Христос по своей человеческой природе был евреем. И Дева Мария, и апостолы. Просто евреи… как бы это сказать? Очень полярны. Более полярны, чем другие народы. Апостолы – это плюс. А те, кто Христа распяли, - минус.

- Ну, евреи даже в плюсе весьма своеобразны.

- Национальный характер. Тысячи лет знать о своей избранности и вдруг в один момент ее потерять, сказав: «Кровь Его на нас и на детях наших». Но ведь вы, Евгения Григорьевна, сюда пришли не еврейский вопрос со мной обсуждать? Что-то случилось? – Никита отпил коктейль и посмотрел на нее поверх стакана.

- Пожалуй. Хотя мне очень интересно то, что вы говорите. Никита, мне надо срочно уехать. Помните, я сказала, что мне страшно? Это не просто так. На то есть причины. У меня есть кое-какие сбережения, но их никак не хватит, чтобы прожить полгода за границей.

- Чем же я вам могу помочь? – удивился Никита.

- Света говорила, что у вас есть квартира в Петрозаводске. Много заплатить я сейчас не могу, но через полгода…

- Я бы вас и так пустил, без денег, но там живет семья с маленьким ребенком, не могу же я их на улицу выставить. А вот у моего друга в Петрозаводске живет мать. Живет в городе, а за городом у нее теплый домик. Хотите, позвоню, может, пустит вас пожить?

- Никитушка, позвоните, очень вас прошу! – Евгения прижала руки к груди.

Никита набрал номер Погодина и в двух словах обрисовал ситуацию. Лешка обещал немедленно позвонить матери и тут же сообщить. Через пять минут он действительно перезвонил и сказал, что мать не против.

- Ну вот, - Никита допил коктейль и ложкой выскреб со дна шоколадную крошку. – Можете ехать. Адрес я вам напишу, как доехать, расскажу. Только учтите, печка дровяная, вода в колодце, удобства на улице.

- Неважно.

- Насчет оплаты договоритесь, не думаю, что она с вас много запросит. А как же работа, пенсия?

- Пенсию мне переводят на карточку. А работа? Ой, не до работы сейчас.

- Может, все-таки расскажете, что случилось?

Евгения закурила очередную сигарету.

- Помните, Анна затеяла ненужную возню, чтобы признать мать недееспособной? Глупость страшная, она сама от этого абсолютно ничего не имела бы, кроме неприятностей. Так вот теперь это хотят сделать Зоя, Кирилл и Валера. Посмертная психиатрическая экспертиза и признание ее через суд недееспособной на момент составления завещания.

- Та-ак… - Никита забарабанил пальцами по столу. – И Кирилл Федорыч туда же?

- Зоя его убедила, что так будет лучше для Светы. Он человек хороший, но очень уж слабый. Его во что угодно можно втянуть, если доказать, что это хорошо. А сделать это – раз плюнуть. Понимаете…

- Обращайтесь ко мне на ты, - перебил Никита. – А то как-то неудобно.

- Хорошо. Понимаешь, я не слишком огорчусь, если у них это получится. В конце концов, даже в этом случае я свою долю получу. А вот все остальные – нет. Разумеется, они не стали обращаться к Стасу, нашли какого-то другого адвоката, подали иск. Но все это очень сомнительно. Вероятность, что у них получится, минимальная.

- Тогда почему вы хотите уехать?

- Видите… видишь ли… Меня хотели убить.

- Как?

- Очень просто, - усмехнулась Евгения. – Сегодня утром я переходила дорогу. На переходе, на зеленый свет. У «зебры» стояла машина, белая «шестерка». Когда я пошла, она вдруг резко взяла с места – прямо на меня. Не представляю, как мне удалось отскочить, только крылом задело, синяк на все бедро.

- Номер не запомнили? Или, может, водителя рассмотрели?

- Да что ты! Номер, кажется на «семерку» начинается. А может, на «единицу». А водитель… Не знаю. Женщина? Или мужчина с длинными волосами? Помню только темные очки.

- Неужели ваши братья или сестра?…

- А почему нет? Такие деньги на кону. Тем более, мы только на половину родные. К тому же есть еще Илья, Виктория, Марина, Алексей. В завещании ничего нет на тот случай, если я умру до вступления в права наследования. Тут есть определенные нюансы, но скорее всего, если я… если со мной что-то случится за эти полгода, мою долю разделят между наследниками по закону – Зоей, Кириллом и Валерой.

- А если в милицию?

- Смеешься?

- Ну… да, пожалуй, - согласился Никита. – Тогда вам действительно лучше уехать. Лучше прямо сегодня.

- Только, пожалуйста, не говори никому. Даже Свете. Я как-то сказала, что она цветочек, выросший на помойке. Это действительно так. Она не умеет врать. Лучше уж ей ничего не знать.

- И Костя не будет знать?

- Он будет знать, что я в Петрозаводске, но адрес я ему не скажу. На всякий случай. Так что, кроме тебя, знать не будет никто.

Ее лицо снова стало жестким, словно армированным. И Никите, который уже почти начал ей сочувствовать, стало почему-то неловко.

                                               * * *

Евгения уехала в Петрозаводск тем же вечером. Потом она позвонила Никите, сказала, что устроилась прекрасно, обещала не пропадать. Одной головной болью меньше.

День шел за днем, Дима не объявлялся. Никита начал беспокоиться. Позвонил домой – трубку никто не брал. Позвонил на мобильный – недоступен. Тогда он решил поехать к нему домой.

Дима жил во флигеле старого дома на улице Яблочкова. Его квартира занимала весь первый этаж. Никита вошел во двор и посмотрел на окна. Темно. Похоже, приехал зря.

Огромный серый дог на тонких длинных лапах обследовал мусорные ящики. Пожилая женщина с поводком в руках топталась у подъезда, зябко кутаясь в кофту. Никита вспомнил, как Дима рассказывал про своего дога по имени Иннокентий. Он  или нет?

Подойдя к женщине, он спросил, показывая на собаку:

- Простите, это случайно не Иннокентий?

- Он самый, - приветливо кивнула женщина.

- А хозяин где?

- В больнице.

- Как? Что с ним?