совсем недавно он бегал тут веселый и довольный. Ему было так хорошо! А сейчас Пете хочется плакать, но он вспоминает, что он уже большой, что его в этом году отдают в школу, и подавляет слезы. Он идет к трем скрюченным яблоням. Они стары и дают плохой урожай, но Петя любит эти яблони; и слезы снова набегают на глаза при мысли, что скоро все это нужно покинуть.
— Влезу на каждую последний раз! — думает Петя и лезет на свою любимую яблоню, и садится на разветвлении.
— Петя, где ты? — слышит он в этот момент голос отца. — Иди скорей!
— Боже мой, я еще не побывал в беседке! — думает Петя, поспешно слезая с дерева. Беседку окружают развесистые липы. В самое жаркое лето здесь бывает прохладно. Это был Петин любимый уголок. Мальчику нравилось сидеть здесь на скамеечке и смотреть вверх туда, где зеленеют ветки лип, образуя густую сеть, через которую кое-где просвечивают голубые клочки неба.
— Что бы такое взять на память! — думает Петя, оглядываясь по сторонам, и, сломав небольшую веточку липы, бежит из сада. Тоска заполняет душу, слезы рвутся наружу, но бедный мальчик старается сдержать их.
— Петя! — снова доносится голос отца.
— Иду! — глухо отвечает Петя. Громко отвечать мешают слезы.
Небо еще темнее, чем было. Стал моросить мелкий, тоскливый дождь. Даль задернулась туманкой.
— Садись, садись! — говорит Пете мать. — Давай укрою тебя тулупом. Смотри, какая погода.
Лошадь трогается. Петя с матерью сидят в телеге, рядом идут отец Пети и хозяин лошади. Сзади доносится стук, — то сосед Иван заколачивает дверь в дом, где жил Петя. Телега переезжает мостик и выходит на проезжую дорогу. Теперь колеса однотонно и утомительно шуршат о песок. Петя не выдержал и заплакал.
— Не плачь. Бог даст, вернемся! — утешает мать, но у нее на глазах слезы.
— Нет, где уж… — глухо возразил отец.
Дождь усиливался, но Петя не прятался под тулуп, а, всхлипывая, все смотрел и смотрел на родное село. Вот лес скрыл его и видна только одна белая колокольня церкви. Петя знает, что сейчас они выедут на холм и село опять будет видно. Последний раз перед его затуманенными глазами встал родной уголок, а затем новый холм скрыл все, даже колокольню.
— Накройся тулупом, а то вон какой дождь идет. Вымокнешь весь, — говорит отец.
Петя послушался и спрятался под тулуп. Там, сжавшись, он дал волю своим слезам. Это облегчило его и он уснул.
Сначала Пете снилось родное село, лето. Он удит рыбу, купается, а потом бежит в сад, в беседку. Но затем Пете стало сниться что-то тоскливое и скучное, как это осеннее утро. Пете снилось, что он в каком-то большом сером городе. С ним нет ни папы, ни мамы, а живет он у кого-то чужого. На улицах грязно, идет дождь. Пете страшно. Его дергают какие-то мальчишки, его бьют, у него над ухом кричат:
— Попов сын!
— За что? — со слезами спрашивает Петя.
— Ты попов сын! — кричат ему.
Петя с ужасом просыпается.
Приложение. Основы социальной концепции Русской Православной Церкви
Х. Вопросы личной, семейной и общественной нравственности[215]
Х.1. Различие между полами есть особый дар Творца созданным Им людям. 'И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их' (Быт 1:27). Будучи в равной степени носителями образа Божия и человеческого достоинства, мужчина и женщина созданы для целостного единения друг с другом в любви: 'Потому оставит человек отца своего и мать свою, и прилепится к жене своей; и будут два одна плоть' (Быт 2:24). Воплощая изначальную волю Господа о творении, благословенный Им супружеский союз становится средством продолжения и умножения человеческого рода: 'И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею' (Быт 1:28). Особенности полов не сводятся к различиям телесного устроения. Мужчина и женщина являют собой два различных образа существования в едином человечестве. Они нуждаются в общении и взаимном восполнении. Однако в падшем мире отношения полов могут извращаться, переставая быть выражением богоданной любви и вырождаясь в проявление греховного пристрастия падшего человека к своему 'я'.
Высоко оценивая подвиг добровольного целомудренного безбрачия, принимаемого ради Христа и Евангелия, и признавая особую роль монашества в своей истории и современной жизни, Церковь никогда не относилась к браку пренебрежительно и осуждала тех, кто из ложно понятого стремления к чистоте уничижал брачные отношения.
Апостол Павел, лично для себя избравший девство и призывавший подражать ему в этом (1 Кор 7:8), тем не менее осуждает 'лицемерие лжесловесников, сожженных в совести своей, запрещающих вступать в брак' (1 Тим 4:2–3). 51-е Апостольское правило гласит: 'Если кто <…> удаляется от брака <…> не ради подвига воздержания, но по причине гнушения, забыв <…> что Бог, созидая человека, мужа и жену сотворил их, и таким образом, хуля, клевещет на создание, — или да исправится, или да будет извержен из священного чина и отвержен от Церкви'. Его развивают 1-е, 9-е и 10-е правила Гангрского собора: 'Если кто порицает брак и гнушается женою верною и благочестивою, с мужем своим совокупляющеюся, или порицает оную, как не могущую войти в Царствие [Божие], да будет под клятвою. Если кто девствует или воздерживается, удаляясь от брака, как гнушающийся им, а не ради самой красоты и святыни девства, да будет под клятвою. Если кто из девствующих ради Господа будет превозноситься над сочетавшимися браком, да будет под клятвою'. Священный Синод Русской Православной Церкви в определении от 28 декабря 1998 года, ссылаясь на эти правила, указал на 'недопустимость негативного или высокомерного отношения к браку'.
Х.2. Согласно римскому праву, легшему в основу гражданских кодексов большинства современных государств, брак является соглашением между двумя свободными в своем выборе сторонами. Церковь восприняла это определение брака, осмыслив его исходя из свидетельств Священного Писания.
Римский юрист Модестин (III век) дал следующее определение брака: 'Брак есть союз мужчины и женщины, общность всей жизни, соучастие в божеском и человеческом праве'. В практически неизменном виде это определение вошло в канонические сборники Православной Церкви, в частности, в 'Номоканон' патриарха Фотия (IX век), в 'Синтагму' Матфея Властаря (XIV век) и в 'Прохирон' Василия Македонянина (IX век), включенный в славянскую 'Кормчую книгу'. Раннехристианские Отцы и учители Церкви также опирались на римские представления о браке. Так, Афинагор в своей Апологии к императору Марку Аврелию (II век) пишет: 'Каждый из нас считает своей женою ту женщину, на которой он женат согласно законам'. 'Апостольские постановления', памятник IV века, увещают христиан 'заключать брак в согласии с законом'.
Христианство восполнило языческие и ветхозаветные представления о браке возвышенным образом союза Христа и Церкви. 'Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу, потому что муж есть глава жены, как и Христос глава Церкви, и Он же Спаситель тела; но, как Церковь повинуется Христу, так и жены своим мужьям во всем. Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее, чтобы освятить ее, очистив банею водною, посредством слова; чтобы представить ее Себе славною Церковью, не
