на стенах Сорбоннского университета, во время студенческих волнений в мае 1968 года, — то и другое образ отца, природная функция которого — насилие'.
Очевидно, что одной из причин этого бунта явился дух отцеубийства в самом широком смысле этого слова. Фрейд, например, считал, что за такой реакцией скрывается Эдипов комплекс, то есть затаенное желание ребенка устранить отца как соперника в отношениях с матерью. Придав этому греческому мифу, художественно изображенному в трагедии Софокла, универсальное значение, он утверждает, что в этом комплексе отражено 'подсознание' всего человечества. Тайная жажда отцеубийства, которой Фрейд объясняет свою теорию libido ('похоть'), углубляется идеей 'отца-садиста', своим насилием угрожающим 'моей' личности, ее независимости, который должен быть уничтожен (устранен), чтобы 'я' мог существовать. Эта идея, перенесенная на любой авторитет, в особенности на Бога как главный источник авторитета, прежде всего воспитательного, приобретает метафизическое значение и устрашающий масштаб. Складывается впечатление, что атомная бомба, прежде чем взорваться над Хиросимой, взорвалась в человеческом сознании. Известно, что в духовном плане, в плане человеческой психики, можно говорить прежде всего о внутреннем непрерывном процессе, который невидимым образом оказывает влияние на все слои общества как на индивидуальном, так и на коллективном уровне. Это влияние особенно заметно проявилось в возникновении современного атеизма и секуляризма, в революционном терроризме, расросшемся в наши дни до мирового масштаба. Секуляризм нашего времени, особенно атеистический, не просто отвергает традиционные общественные структуры, но объявляет Бога виновником всех антигуманных общественных структур прошлого. Современный 'свободолюбивый' атеизм, особенно после Гегеля, Маркса и Фрейда, понимает отношения Бога и человека как отношения 'Господина' и 'раба'. Идея Бога рассматривается как высшая точка отчуждения человека от него самого, как вершина всех запретов и несвободы, и главная задача человека — освобождение от Него и всего того, что Ему свойственно, что Он несет.
Проблема, о которой идет речь, слишком глубока и серьезна и требует серьезного рассмотрения. Дух отцеубийства, в отношении ли к Богу, родителям, или любому авторитету прошлого, проявляется в человеческом сознании и подсознании по-разному. В чем же искать его корни и причины? Они неоднозначны, трудноуловимы и затрагивают целые пласты человеческого исторического бытия. Мы же здесь ограничимся рассмотрением основных мотивов этого разрушительного инстинкта и спасения от него в том смысле, как нам его открывает библейская философия жизни и опыт, на ней основанный.
1. В библейском понимании, 'отцеубийство', составляет саму суть первородного греха. Попытка человека стать Богом самовольно, самочинным вкушением запретного плода, а не через согласование своей воли с волей Божественной и через исполнение Его заповеди — это первая попытка человека устранить Бога из своей жизни и сознания во имя самообожествления. Это самоизоляция человека, удаление от Бога, забвение Бога, попрание заповеди, равнозначные 'отцеубийству'. Сущность безбожия заключена в формуле 'Бог — помеха человеческому счастью'. Сатанинский шепот змея о том, что Бог и Его слово ложны, что настоящая жизнь и знание — вне Бога, сходен учениям Маркса и Сартра о том, что в Боге человек 'отчуждается' от своей истинной человечности, и святой его долг — отрицание такого Бога ради утверждения собственного достоинства.
Вся история человечества доказывает один неопровержимый факт, а именно, на всем протяжении ее человек находился и находится перед дилеммой — в чем обрести смысл жизни и достичь полноты своего бытия — в Боге или в самом себе, то есть в тварности своего существа и в других таких же существах вокруг себя? Это значит — или в Боге и в жизни по благословению Его, или вне Бога, противно Его воле и заповедям. Именно в этом состояло искушение Адама и Евы, которое навсегда осталось вечным искушением человека. В глубинах человеческого сознания и подсознания, во всех проявлениях жизни человека, сокрыта именно эта дилемма, данная как вызов его свободе. Богоубийство, равнозначное отцеубийству — вот суть человеческого (исторического) падения, убийство Бога в себе, осуждение себя на смерть и (сама) смерть, сначала духовная, а затем и биологическая. Отсюда единственная историческая бесспорная данность — человек существо смертное, как смертно все на земле, и земля, и плоды ее, питающие человека. Тленная пища возводит тленность и смерть в человеческом сознании в степень основного закона жизни.
2. Грехопадение исказило жизнь человека, стало причиной патологичности человеческого существования и его отношения к Богу, к себе, к окружающему миру. Поскольку человек по природе своей устремлен на ближнего, без которого его существование неполно, то из этой патологичности рождается двойственное отношение к ближнему — с одной стороны рабское, с другой — тираническое. Сатанинская ложная свобода вместо того, чтобы принести человеку ожидаемое освобождение, предает его тирании падшей природы и рабству смерти. Избрав путь 'отцеубийства' и насилия над Богом и Его заповедью, человек заражается тиранической психологией, превращается в самовлюбленного тирана, жаждущего эгоистичного обладания всем, что его окружает. Раб и тиран одновременно, раб и бунтовщик перед сильным, тиран для слабого (по сути тирания — оборотная сторона рабского бессилия), человек начинает создавать свои собственные авторитеты, своих богов по своему 'образу и подобию'. Согрешив, человек не только нарушил заповедь Божию, но породил в себе ложную идею, ложное представление о Боге. В действительности ложная идея о Боге и есть цель и суть сатанинского обмана. Отсюда человеческое падение становится и падением 'Бога', то есть падением тех богов, которым человек поклоняется, в человеческом сознании Бог перестает быть тем, что Он есть в действительности, и не может больше оставаться для человека с таким сознанием нормальным Отцом, но становится 'отцом-садистом'; человек теперь способен быть только рабом или бунтовщиком, 'отцеубийцей'. Таким образом, отношения Бога, природы (мира) и человека превращаются в судорожную борьбу за власть. Этот отцеубийственный дух неизбежно кладет свой отпечаток на все человеческие отношения, на всю историческую действительность до сего дня. Эдипов комплекс — лишь одно из проявлений, один из ядовитых цветов, проросших из мрачного подземелья 'отцеубийства', совершенного в раю. Отсюда возникла ложная идея, что Бог, общество, власть, государство, учитель, отец — авторитеты, подавляющие человеческую личность и вызывающие бунт против себя.
3. В то же время, если речь идет о бунте против такого Бога, и такого рода авторитета вообще, этот бунт оправдан, потому что направлен против ложного 'Бога'. Непроницаемая греховная тьма помрачила созерцание истинного Бога, и Его место заняли идолы, в самой природе которых заложено насилие. Бунту такого характера истинный Бог неизвестен, а причиной такого бунта, может стать именно подсознательная жажда Его. Поэтому злоупотребление идеей Божества и создание авторитетов по ее изуродованному 'образу', так же как и все преступления, совершаемые в угоду такому псевдобожеству, и раньше и теперь приводили к атеизму как форме протеста против ложной веры, но в этом протесте одновременно содержалась и тайная апофатическая жажда встречи с истинным Богом. Такое 'отцеубийство' в действительности — странный, болезненный поиск исстрадавшимся человеком потерянного небесного Отцовства, потому что человек осколками своего исконного здравомыслия понимает, что опустевший Божий престол не может быть занят никакими идолами и полубогами.
4. Именно такой вечно 'неизвестный', непознанный Бог, Его Отцовство, созерцание и ощущение Которого было помрачено грехопадением, — в центре новозаветного благовествования. Богочеловек Христос открывает Отца Своего и Отца нашего, раскрывает отношения Отца и Сына как давно забытые отношения Бога и человека, человека и человека. Поэтому Церковь Богочеловека, Церковь Сына Единородного есть Церковь и Отца нашего небесного, и Церковь Святых Отцов —
Истина о Сыне как об Откровении Отца свидетельствует о том, что без проникновения в тайну Сыновства невозможно прозреть святотайну истинного Отцовства. Отцовство и Сыновство неразрывно связаны между собой в двуединой тайне. В человеческой исторической действительности они пребывают в непрерывном конфликте, часто отрицая и исключая друг друга. Почему тогда в Евангелии им придается такое исключительное значение? Потому что, без сомнения, в истинном отцовстве и сыновстве скрыты и открыты забытые законы жизни и бытия, нарушение которых искажает все в мире, но следование которым возвращает данную Богом гармонию.
Каковы же эти вечные отношения Отца и Сына, на которых почивают законы бытия? — Сын, вечное Слово Божие, открывает, с одной стороны, Свое единство с Отцом:
