тыла? Благо я могу отползти за кусты и пройти под берегом немного в сторону…»

Решил подождать развития событий. Через пару минут из кустов показалась голова мужчины. Незнакомец внимательно осмотрел раскуроченный самолет, берег и заросли тростника. Повернулся и сказал, обращаясь к кому-то:

- Уехали, товарищ батальонный комиссар. Похоже, мародерствовали тут, гады.

«Окруженцы - это точно!» - подумал я, - «батальонный комиссар…это же что-то вроде майора по политчасти?»

В это время из кустов вышло шесть человек. «Да, с оружием у них негусто», - подумал я, - «на шестерых - три винтовки и наган. Вот только что нам-то делать? Лишние рты нам ни к чему, как и объяснения. Своих бы приблудных переварить!» Даже с расстояния в три десятка метров я видел, как окруженцы устало покачиваются и насколько замызгана и истрепана их форма.

Окруженцы тем временем нерешительно топтались на берегу, разглядывая раскуроченный нами самолет. Я же аккуратно нажал на тангенту и зашептал в рацию:

- Тотен, Арт в канале. Давай в нашу сторону на мотике - попробуем окруженцев спугнуть. И Зельца с собой захвати!

Два щелчка, и в отдалении затарахтел, приближаясь, мотоциклетный движок.

- Ваня, это Арт. Сиди и не высовывайся.

Когда звук мотора приблизился метров на сто, окруженцы занервничали - четверо бросились назад к кустам. Однако комиссар и тот боец, что выглядывал из зарослей, остались на месте и, даже, приготовили свое оружие.

«Ого, надоело, видать, прятаться. Или еще что?» - только и подумал я, глядя на эти приготовления. - «Испугать не получилось, попробуем договориться…»

- Тотен, стой. Дальше пешком подходите. Мотор пока не глуши. Ваня! Готовься поддержать меня со своего места.

- Что стрелять по ним будем? - в голосе Казачины сквозило нешуточное удивление.

- Конечно нет. Будем убеждать силой оружия.

- Здесь Тотен, - раздалось у меня в наушнике, - мы в тридцати метрах за тобой. Вижу твои ботинки.

Видимо, боец с винтовкой услышал переговоры, поскольку вскинул ствол к плечу и встал наизготовку, повернувшись в нашу сторону.

Ху-ху… Ну а мы - конем!

- Ваня, шумни там!

Со стороны самолета до меня донесся звук двойного удара металла о металл. Оба окруженца стремительно развернулись в сторону новой угрозы. Теперь мой черед!

Приложив ладони рупором ко рту, и направив звук немного в сторону, я крикнул:

- Эй, военные! Без шуточек! Оружие на землю.

Теперь они развернулись в сторону леса.

- Я же сказал - оружие на землю! - и я высунулся из кустов и направил на них ствол автомата.

Надо сказать, что последние пару дней в качестве головного убора я ношу советскую пилотку. Вы спросите меня, почему? Отвечу. По здравому размышлению, пилотка - более подходящий для контактов с местным населением головной убор, нежели бундесверовская кепка, и, тем более, тропическая панама. Поэтому почти всегда на выходы мы берем с собой пилотки. Красная звездочка сразу показывает нашу принадлежность и упрощает общение.

- Вы кто? - задал комиссар странный, на мой взгляд, вопрос, но наган, правда, опустил.

- Дед Пихто! - ответил я в рифму, - в настоящий момент, это - не важно. К самолету вам лучше не подходить, он - заминирован. Вы предупредите своих людей, что стрелять не надо. На вас сейчас, как минимум шесть стволов смотрят, - блефанул я, вставая в полный рост. Нас разделяло едва три десятка метров, причем я стоял несколько выше окруженцев.

- Вы кто? - спокойно повторил свой вопрос батальонный комиссар.

- Старший лейтенант госбезопасности Шацкий, - в очередной раз соврал я, - А вы кто?

- Я - батальонный комиссар Санин, прорываемся к фронту.

- Ну, если прорываетесь, то поможем чем сможем, - и, опустив автомат, я двинулся к ним.

- Предъявите документы, товарищ старший лейтенант! - завел, было, уже знакомую мне песню комиссар.

- Вы, товарищ комиссар, слишком много от меня требуете… Не забыли, мы в тылу врага?

Комиссар оказался мужиком умным и в дискуссию вступать не стал.

- Много вас прорывается? - спросил я, остановившись в паре метров от них с таким расчетом, чтобы не оказаться на директрисе у Тотена или Казачины.

- Двенадцать человек.

- А мы только шестерых видели…

- Остальные отдыхают, а мы, вот, за продуктами в деревню собрались… - устало ответил батальонный.

- Это вы зря, все ближние деревни - бывшие польские, я бы не советовал вам туда ходить. Кстати, давно вы из кольца вырвались?

- Четыре дня назад. Вышло почти полсотни, но часть отстала, так что нас теперь всего двенадцать. А вы кто? В смысле: «Что здесь делаете»?

- Воюем. Но давайте лучше про вас поговорим. Карта у вас есть?

- Чего нету, того нету.

Тут мне в голову пришла интересная идея. Извинившись, я вернулся к кустам, в которых я устроил засаду. Повернувшись к лесу, я быстро сказал в рацию:

- Тотен, сгоняй Зельца за «дегтярем», и диски пусть прихватит! Если там еда какая есть - пусть тоже несет. Поможем военным, - и, подхватив с земли немецкий ранец, в который я упаковал личные вещи летчиков, я вернулся к комиссару.

- Значит так, товарищ батальонный комиссар, вот вам карта! - и я протянул ему планшет с авиационной картой. - Здесь в ранце - два летных пайка. Могу и пистолеты вам отдать, но лучше подождите немного, вам сейчас ручной пулемет принесут. Если он вам нужен, конечно?

На лице комиссара явственно проступило изумление. Он откашлялся, и спросил:

- А с чего такая щедрость, товарищ старший лейтенант?

Я ответил, в том смысле, что им сейчас все эти вещи нужнее.

- Да, и последнее… Вы как к фронту идти собирались?

- Я думаю, что у Минска перейдем на ту сторону.

- Пожалуй, я вас огорчу. Фронт сейчас у Орши и Витебска. Но, судя по всему, наши там прочно встали… - подсластил я горькую пилюлю.

- Да что вы говорите, старший лейтенант!

- Я бы посоветовал вам не коверкать м о е звание, которое, между прочим, равно вашему… И дослушать меня до конца! - оборвал я комиссара. - Давайте сюда карту - покажу, куда и как вам лучше идти.

Определенно, мне попался весьма вменяемый политработник, поскольку этот Санин не стал со мной спорить, а достал карту.

Я нарисовал на карте известные мне места дислокации немецких частей и маршрут, обходящий Радошковичи и Рогово с севера.

- Вот от этого шоссе держитесь подальше, мы несколько дней назад взорвали на нем мосты… - не преминул похвастаться я, - и теперь здесь полно вражеских войск.

- Мосты взорвали? - комиссар с уважением посмотрел на меня.

- Ага. И на шоссе и в окрестностях…

- Вы москвич? - внезапно спросил Санин.

- Да, а что?

- Ничего, просто говор у вас характерный. Вы где живете?

- А это сейчас важно?