Вот уже четвертый день мы носились по окрестностям, пытаясь раздобыть взрывчатку. Тотен понимал, что старшим поисковой группы он стал только потому, что Антона подстрелили и он сейчас не ходок. Вот уже почти пять лет они играют с Артом в паре, и Алик привык к своему старшому. Но ничего не поделаешь, приходится теперь думать и делать за себя «и за того парня».

Замаскировав мотоцикл в кустах, они вместе с Зельцем и одним из окруженцев, Сомовым, пешком прочесывали очередной лесок, расположенный примерно в семи километрах к северу от базы. Когда командир с Бродягой объясняли задачу, они специально упирали на то, что он, Алик, ни на минуту не должен забывать, что группа действует во вражеском тылу. «Опасайся всех! Немцев, окруженцев, селян. Про первых - сам понимаешь, вторые по тебе жахнут из всех стволов, поскольку ты одет в странную форму, ну а селяне… А зачем им знать, что тут кто-то шарится?» - так говорил Фермер, еще каких-то два часа назад на инструктаже. И Тотен старался оправдать.

Самое смешное, что он понимал, что это - тренировка, но она - и боевое задание. И он обязан его выполнить. А найдут они что-нибудь или нет, это - как карта ляжет… Вот, ребята из группы Казачины притащили вчера несколько отрезков колючей проволоки, найденных ими на месте старой границы. Три года провисели они на поломанных кем-то столбах, а сейчас пригодились - Ваня их пустит в дело. А группа Люка смотала два дня назад почти сотню метров телеграфного провода со столбов у шоссе. Правда, они далеко ходили, почти на два десятка километров к югу.

Вот впереди показалась опушка, по знаку бойцы присели, и двинулись вперед, перебегая от дерева к дереву. «Так, впереди - болото», - подумал Тотен, рассмотрев видневшиеся впереди, на открытом пространстве, заросли тростника и осоки. «Что это? Ага, вот это место. Начало реки Уши. Исток, так сказать» - думал Алик, водя пальцем по карте.

Сомов, доползший до самой опушки, вдруг приподнялся и замахал рукой, подзывая остальных к себе. Тотен и Зельц, согнувшись, пробежали разделявшие их с дозорным два десятка метров и залегли за соседними деревьями.

- Что там? - зачем-то шепотом спросил Тотен.

- Там самолет. Большой, товарищ сержант госбезопасности.

Взглянув в направлении, куда показывал Сомов, Алик разглядел большое серебристое крыло, торчавшее из камышей. «Странно, а где камуфляж?» - подумал он, а потом вспомнил, что многие самолеты в начале войны летали вообще без камуфляжной окраски.

- Товарищ Тотен, пойдемте, посмотрим… - предложил Дымов.

- Ага, пойдем. Только вот что… Сомов, полезайте на эту вот сосну, и если что увидите - свистите.

Боец с сомнением посмотрел на указанное ему дерево, ветки которого начинались примерно в метре над его головой.

Алик вспомнил, что ему рассказывал и показывал Арт:

- Ремень через ветку перекинь, подтянись и залезай.

- Какой ремень? - не понял Сомов.

- От винтовки.

С помощью ремня боец быстро взобрался на дерево и Тотен передал ему снизу винтовку.

Дымов достал из кобуры наган, а сам Алик взвел затвор «эмпэхи». Медленно они начали пробираться через заросли тростника по направлению к самолету. Уже через пяток шагов под ногами захлюпало, а еще через десять - они брели по колено в воде, с трудом вытаскивая ноги из топкого ила. И, хоть самолет лежал в каких-нибудь пятидесяти метрах от берега, добирались они до него не меньше, чем десять минут.

Передняя часть бомбардировщика вместе с носовой «теплицей» погрузилась в воду примерно на метр, а левое крыло было обломано почти у двигателя. Цепочки рваных отверстий на верхней части фюзеляжа и верхней поверхности крыла, разбитые пулями фонари кормового стрелка и пилота - все это говорило, что самолет упал тут не сам по себе.

- Зельц, что за машина не знаешь? - полушепотом спросил Алик.

- Бомбардировщик. Наш, - зачем-то добавил Дымов, хотя большая красная звезда на фюзеляже не оставляла сомнений в государственной принадлежности самолета.

- Ценное замечание. Зельц, обойди его со стороны носа. И осторожней, там может быть глубоко.

Дымов двинулся вперед, прощупывая дорогу перед собой длинной палкой, и уже через пару-тройку шагов погрузился в воду по грудь.

- Зельц, стой. Давай со стороны хвоста обойдем. Тут, похоже, помельче.

Обогнув машину с другой стороны, они увидели, что правый мотор самолета прострелен, а на когда-то блестящей алюминиевой обшивке толстым слоем лежала копоть.

- Похоже, ему один двигатель разнесли, вот он на вынужденную и пошел. Удачно, надо сказать: машина не загорелась и села относительно мягко, - сказал Тотен. - Ну-ка, подсади меня.

Закинув автомат за спину, Алик с помощью Дымова вскарабкался на крыло, вывозившись при этом в саже. Первое, что он увидел, была голова пилота, склонившаяся на приборную панель.

- Тотен, а как ты думаешь, давно они тут приземлились? - перейдя на «ты», спросил снизу бывший милиционер.

- Судя по тому, что следов на берегу не видно и трава поднялась - с неделю, не меньше, - с умным видом ответил Алик, а сам попенял себе за менторский тон: «Тоже мне, Чингачгук-по-траве-читающий выискался!».

- Ого, а ШКАС-то на месте! - воскликнул он, заметив торчащий из фонаря воздушного стрелка ствол.

- Что не сняли? - не понял или не расслышал Дымов.

- Пулемет авиационный. Знаешь, какой у него темп стрельбы?

- Нет, откуда?

- Тысячу восемьсот выстрелов в минуту! Почти в четыре раза больше, чем у «максима»! - щегольнул Тотен своими познаниями.

- Ого! Вот это машина! - изумился Дымов. - А снять его можно?

- Можно, но у нас сейчас инструментов нет. Знаешь что? Мы сейчас одну вещь проверим, а потом наших с грузовиком вызовем. Тут много чем поживиться можно. Одного бензина несколько сотен литров! И