– Здорово, отец! Бог в помощь! – приветливо сказали ему странствующие мореходы.

– Здорово, коли не шутите, – упреждающе пошутил старик, с готовностью разгибаясь от накрошенных усов.

– А чего Говорухина не пошел смотреть? – спросил Генподрядчик. – Все там, а ты здесь?

Оказалось, что во время, когда показывают фильмы Говорухина, усы вырастают особенно бурно, словно в издевку над научной необъяснимостью этого факта, так что, сходив в прошлую субботу на «Десять негритят», он потом до среды выпутывал из них грядку с луком и сегодня предпочел лучше лишить себя долгожданного просмотра, чем гнуться после в три погибели. Но особенные тревоги доставлял ему предстоящий через неделю показ исторической картины «Благословите женщину», от которой, как слышно было из соседних деревень, усов прибывает просто ужас, так что он думал, то ли подстеречь и разбить кинопередвижку на проселочной дороге, то ли нанять на выходные работника, чтобы оперативно справиться с экспансией.

– А ты давно здесь, старичина, обитаешь? – спросил сантехник.

– Да, к примеру сказать, в девятнадцатом годе, – завспоминал земледел, – когда Фаддей Фаддеич, значит, с нашими, благословясь, в море вышел…

– Фаддей Фаддеич – это кто? – тихо спросил сантехник.

– Беллинсгаузен, по-моему, – отвечал Генподрядчик.

– А сам-то я в те поры при Михал Петровиче состоял, – продолжал старик.

– На «Мирном», – уточнил Генподрядчик.

– Вот-вот, – обрадовался старик. – А я вспомнить не могу, как же он назывался. Вот спасибо, порадовал старика. На «Мирном».

– Да не за что. И когда же, выходит, тебя подъело?

– Да при острове Петра Первого, государя императора, и постигло. Мы на шлюпке вышли зачем-то, не помню зачем. Как даст ошибом под дно, я сизарем оттуда. Насилу местные потом растолкали, без памяти лежал.

– Понятно, – сказал Генподрядчик. – Значит, в Наваринском сражении не участвовал.

– Не привелось, родимый, – закручинился старец. – Не попал на поле русской славы.

– А чем тут вообще люди занимаются? – спросил сантехник.

– Да кто чем. Кто усы обрезает, кто так ходит. Туризм у нас.

– Принудительный, – дополнил сантехник.

– Марки выпускаем с видами. – Он вынес из избы кляссер и неприятно засуетился. – Это вот немецкие колонисты. Они на отшибе живут, в двенадцатиперстной, при самом устье, где язва. А это испанцы. У них лежалого фонда много. Загодя штамповали.

Испанские марки достоверно изображали корабельный нос с подписью «BRITANNIA CAPTA» и датой «1588».

– Охота у нас также, – сообщил старик.

– Это интересно, – оживился Генподрядчик. – И на кого допускают?

– А вот я вам красочный буклет, – посулил старец и снова скрылся в избе. – Двадцать пять рубликов, если желаете, – сказал он, воротясь с буклетом. Генподрядчик дал ему полтинник, и старик, поклонясь, желал счастливой охоты.

– Слышь, отец, – сказал ему Генподрядчик. – Мы тебе там мельницу оставили. Пользуйся, если что. Зови ее Иван Вальберх, она на это живей откликается.

– Нечего, – встрял обиженный единорог. – Свирепый балетмейстер ее название. Так и в портовых бумагах проходит.

– Матреной буду звать, – решил старик. – Мельница – это хорошо. Кофе, например, с утра смолоть или еще чего. Спасибо, родные.

С двумя буклетами они сели на скамейке под рябиной.

– Я прочитаю, с вашего позволения, – сказал средний сантехник. – Последние дни это мое, можно сказать, второе «я». Итак, «Охота на полугорбых».

– На каких? – переспросил единорог.

– Полугорбых. Эндемик, видать. Только выписался из Красной книги и сразу сюда.

– Давайте инструкции, – сказал Генподрядчик, – а потом за патронами пойдем.

– Итак, – сказал сантехник.