В древности, когда христиане вели более строгую духовную жизнь, существовало публичное покаяние. Что оно из себя представляло? Грешники каялись в совершенных грехах перед всей общиной. Устрашившись суда Божия, они уже не боялись суда человеческого. Сейчас всё по-другому: люди более опасаются суда человеческого, чем Божия. Впрочем, такое отношение к покаянию перед приобщением Святых. Тайн у некоторой части христиан зародилось давно. Уже в конце IV столетия святитель Иоанн Златоуст, наблюдая, как приступают к причастию, писал: «Ныне многие из верующих дошли до такого безумия и нерадения, что, быв преисполнены бесчисленными грехами и нисколько не заботясь о себе, небрежно и как случилось приступают в праздники к этой Трапезе, а того не знают, что время приобщения определяется не праздником и торжеством, но чистой совестью и безукоризненной жизнью. И как не сознающему за собой ничего худого можно приступать каждый день, так, напротив, погруженному во грехах и не раскаявшемуся небезопасно приступать и в праздник. Ибо то, что мы однажды в год приступали, не освобождает нас от вины, если мы приступим недостойно; напротив, это самое и служит к большему осуждению, что мы, и однажды в год приступая, не приступаем чистыми»[5] .

Если бы во время причащения люди, у которых души осквернены нераскаянными грехами, увидели свой духовный облик, они пришли бы в ужас.

Старец Иаков Эвбейский рассказывал: «Когда я причащаю людей, никогда не смотрю на их лицо. Но иногда помысел говорит мне посмотреть на лицо приходящих к Божественному Причащению. И вижу тогда, что лицо у одного нечеловеческое, но имеет образ собаки, у иного — обезьяны, у других — различные образы животных, страшные образы! Боже мой, говорю, как люди могут иметь лица животных?

Есть же и некоторые, которые приходят причащаться с лицом спокойным и веселым и как только причастятся, лицо их сияет как солнце»[6].

Когда святитель Нифонт, епископ Кипрский, присутствовал за Божественной литургией в константинопольском храме, что около дворца Апония, у него вдруг отверзлись духовные очи. Во время причащения он увидел, как у принимавших Святые Дары начали изменяться лица. У одних они стали светлыми, подобно солнцу, у других — мрачными и темными. Ангелы же, присутствовавшие при причащении и внимательно взиравшие на души причастников, возлагали венцы на достойных и гнушались недостойными.

Церковь всегда боролась с легкомысленным отношением к причащению Христовых Тайн. Да и Сам Господь неоднократно через Своих избранников посылал откровения для вразумления верующих. Одно из таких поучительных откровений можно найти в Древнем патерике. Епископ, когда люди начали подходить к святой чаше, «сквозь лица увидел души и каким каждый подвержен грехам: у одних, видел, лица были, как сажа, некоторые из них имели лицо наподобие пламени, глаза же кровяные и огненные; иных же из них видел светлыми лицом, белыми по одежде; иных же, когда преподавал Тело Христово, Оно опаляло и сжигало, а у других делалось как бы светом, чрез уста их входящим и все тело их просвещающим»[7]. Епископ помолился Богу, прося открыть ему смысл видения. Явился ангел, который, отвечая на вопросы епископа, сказал:

— Светоносные и светлые лица — у тех, которые живут в целомудрии, чистоте и в праведности, добры, сострадательны и милостивы. Имеющие же черные лица суть любители блуда, нечистоты, скверн и услаждений. Показавшиеся кровавыми и огненными живут в злобе и неправде, любят обиды и хуления, коварны и убийцы.

Затем ангел Господень объяснил епископу, почему он получил от Бога откровение:

— Итак, помоги им, желая спасения их, ибо для того получил ты исполнение твоих молитв, чтобы, по лицу узнав грехи поучаемых тобою, наставлениями и увещаниями сделать их лучшими через покаяние, приводя к умершему за них и воскресшему Христу, Богу нашему. Сколько есть у тебя силы, ревности и любви к Господу Христу, всё со тщанием употреби для обращения их от грехов к Богу.

Да, велика любовь Христа к людям! Даже тех, кто с оскверненной грехами душой Принимает Его Пречистые Тело и Кровь, Он не хочет наказывать, но ждет их вразумления и покаяния. «Он человеколюбив и милостив, — говорит святитель Иоанн Златоуст, — и как мучащаяся родами желает разрешиться от бремени, так и Он желает излить Свою милость, но грехи наши препятствуют этому»[8].

Для того, чтобы грехи не мешали людям соединяться в причащении со Христом и чтобы христиане перед вкушением Святых Тайн очищали себя от беззаконий покаянием, Бог посылает откровения подвижникам благочестия и в наше время. В жизнеописании преподобного Серафима Вырицкого (Муравьева; 1865–1949), выдающегося русского подвижника XX столетия, находится описание одного из таких откровений.

Во время поста по окончании литургии, за которой было множество причащавшихся, священник вышел на солею, и все подумали, что он, по обычаю, произнесет проповедь. Однако вместо этого он вывел из толпы молящихся маленькую девочку и поставил ее рядом с собой на амвоне. Этот поступок заставил всех собравшихся в храме напрячь свои слух и зрение. Священник же громко объявил:

— Сейчас эта девочка, четырехлетняя Леночка, скажет проповедь, послушайте ее.

Проповедь? Как это понимать? Священник явно озадачил своих прихожан совсем уж непонятными словами. Но Леночка проповедь сказала, и такую, которая навсегда врезалась в память ее слушателей.

Оказалось, что во время службы девочка увидела ангелов-хранителей тех прихожан, которые причащались Святых Тайн. Ангелы одних причастников находились рядом с ними, а ангелы других стояли в отдалении и плакали. Рассказывая об этом, девочка вдруг стала называть имена причастившихся и указывать на них.

После столь необычной проповеди обратился к народу и священник:

— Те, у кого ангел плакал, причастились в осуждение. У вас остались нераскаянные грехи. Кто желает, пусть подойдет ко мне и исповедует перед всеми утаенный грех, тогда Господь простит ему.

Многие из тех, на кого указала Леночка, были поражены Божиим обличением и, отбросив ложный стыд, публично покаялись в сокрытых на исповеди грехах.

Относиться с пренебрежением ко всякой святыне — опасно. Тем более к Святым Дарам. Люди, решающиеся с нераскаянными грехами причащаться Христовых Тайн, рискуют навеки погубить свои бессмертные души. Ведь они оскорбляют Самого Бога. Епископ Петр, автор знаменитой книги «Указание пути к спасению», сравнивает таких людей с мучителями Христа. «Недостойные причастники, — пишет он, — принимая Святое Тело и Кровь Христовы в нечистую душу, как в смрадный гроб, бесчестят, мучат, снова распинают в себе Спасителя»[9]. Читая эти слова, обремененный беззакониями грешник может сказать, что в таком случае ему лучше вообще не причащаться. Но ведь удаление от причащения — гибель для души. Что же делать? Искренне каяться. И вот пример такого покаяния из Древнего патерика.

Одному из епископов, известному своей святой жизнью, накануне совершения литургии сообщили, что две женщины, представительницы известных и знатных семейств, ведут распутный образ жизни. Не очень веря слухам, епископ всё же переживал за их спасение. На следующий день во время литургии женщины подошли к святой чаше. У епископа вдруг открылись духовные очи, и он увидел лица женщин светлыми, а их души облеченными в белые одеяния. Преподав им Христовы Тайны, епископ увидел, как они воссияли необыкновенным светом. Когда после службы ему явился ангел и спросил, что его беспокоит, он сразу же сказал:

— Справедлив ли донос на этих двух женщин или несправедлив?

— Справедливо всё, что сказано было о них, — подтвердил ангел.

— Почему же в приобщении Святых Тайн они были светлы лицом, имели белое одеяние и светились светом немало? — спросил епископ.

— Это потому, что пришли в чувство раскаяния о содеянном ими и обещали отстать от сего, а за слезы, и воздыхания, и милостыни нищим, и исповедь, и обещание впредь никогда уже не впадать в таковое зло они причтены к лику божественному, и прощены им грехи, и остальное время поживут целомудренно, и праведно, и благочестиво, — объяснил ангел.

— Удивляюсь не перемене женщин, ибо такое случается часто, но дарованию Бога, Который не только освободил их от наказания, но и удостоил благодати, — признался епископ.

— Ты удивляешься этому? — спросил ангел. — И справедливо, ты — человек, а Владыка ваш и наш