сам рассердился на себя, что мог подумать об этом, — у них же был договор с Бонне, и не имело смысла нарушать его, но все же он приказал шоферу:

— Отвезите меня туда…

Анри подумал об «Игривых куколках» потому, что клуб этот размещался на отшибе, почти за городом, а комиссар пошел сегодня к «Девушкам в красных чулках».

Ехали минут пятнадцать по крутому берегу моря. Анри видел огни кораблей, стоящих на рейде, слышал шум прибоя, но все это не успокаивало.

Ночной клуб «Игривые куколки» возвышался в парке у берега — четырехэтажное белое здание с освещенными окнами. Рядом — стоянка машин.

Анри вышел из такси и уверенно направился к стеклянным дверям, за которыми маячила фигура швейцара в форменной одежде — коренастый человек, настоящий вышибала, какими и представлял себе Анри людей подобной профессии.

Анри, прикинувшись пьяным, остановился и сказал уверенно:

— Ты что, не узнаешь? А–а, — засмеялся, — я побрил бороду, и ты не можешь меня узнать… — Вынул из кармана банкнот. — Но ты всегда узнаешь это и, наверно, знаешь разницу между десятью и пятьюдесятью франками.

Анри подмигнул швейцару, тот жадно посмотрел на пятидесятифранковый банкнот, но не взял. Севиль попробовал развеять его подозрение:

— Я же старый клиент!

Швейцар заколебался, но не стронулся с места.

— Не могу… Приказано пропускать только по особому разрешению мадам.

— Неужели, — сделал вид, что не поверил, Анри. — Раньше ведь не было этого? Зачем такие строгости?

— Будто не знаете: выступают новые девушки… Очень большой наплыв…

У Севиля загорелись глаза: а может, Генриетта здесь? Придя в себя, проворчал:

— Если новенькие, так старым посетителям уже и нельзя… Где же справедливость?

Швейцар только руками развел. Анри снова помахал ассигнацией.

— Пятьдесят монет, парень… Не зря же я ехал сюда!.. И такси отпустил.

Швейцар только покачал головой. Анри спрятал деньги. Хотел было уже уйти, но задержался и спросил словно ненароком:

— И хорошенькие есть среди новеньких?

Швейцар хитро подмигнул.

— Приходите через месяц.

— Через месяц… через месяц, — надул губы Севиль.

— Не пожалеете! Говорят, куколки из самого Парижа, мосье, — доверительно сказал швейцар, но, поняв, что сболтнул лишнее, спохватился: — Однако точно не знаю…

У Севиля перехватило дух: Генриетта здесь! Но ни о чем больше не стал расспрашивать, чтобы случайно не встревожить швейцара.

— Эх, — сказал разочарованно. — Была надежда познакомиться с красивой девушкой…

Повернулся и чуть не столкнулся с коренастым мужчиной. Постоял в освещенном квадрате перед подъездом. Конечно, сделал ошибку, отпустив такси: до центра города около десяти километров, а свободную машину здесь разве найдешь?

Часы показывали начало первого, Анри медленно двинулся вдоль берега, надеясь на попутную машину. В конце концов, какое это имеет значение — все равно через полтора–два часа доберется до отеля.

…Грейт чуть не столкнулся с Севилем, вначале подумал, что ему показалось: неужели тот самый француз, которого он видел вместе с полицейским агентом? Полковник опешил. Значит, конец, в клубе облава! А может, пока не поздно… Только почему играет оркестр? Оглянулся — проклятый француз идет вдоль стоянки машин.

— Эй ты! — позвал швейцара. — Почему пустил этого?.. — и показал на Севиля.

— Что вы! — возмутился швейцар. — Я здесь не первый день и знаю порядок. У меня не пройдет ни один посторонний…

— Но ты разговаривал с ним… О чем?

Швейцар пожал плечами.

— Ни о чем… Ну о девочках из Франции.

— Ты! — выдохнул зло полковник, схватив швейцара за грудь. — Ты знаешь, что наделал? Это же полицейский шпик… Мадам Блюто спустит с тебя три шкуры!

Швейцар отвел руки полковника.

— Но я видел, — произнес твердо, — я видел, француз пошел пешком. Он еще недалеко и…

Полковник размышлял несколько секунд.

— Догони! И того… Только тихо!.. Возьми с собой Жозефа.

…Анри услыхал, что его догоняют. Какие–то люди шли быстро, не прячась, громко разговаривали. И все же на всякий случай Анри сошел с дороги, притаился за деревом.

Те двое приблизились к дереву, и один вдруг сказал:

— Он здесь!

Второй направился к Севилю.

— Ты почему не расплатился, паршивая свинья? Сбежать решил?

Севиль узнал швейцара.

— Вы же не пустили меня…

— Не ври!

Второй зашел ему за спину. Анри хотел проскочить на дорогу, но швейцар ударил его в лицо. Севиль пошатнулся, и тогда второй резко пнул его ногой в живот. Чувствуя, что падает в бездну, Анри замахал руками, чтобы удержаться, но тело перевесило, и он закричал в отчаянии, ударился обо что–то плечом, затем головой. Боль пронизала его — Анри протянул руки, чтобы задержаться, но ободрал пальцы. Еще раз ударился коленом, увидел море, боль снова пронизала его — и все…

Двое осторожно подошли к обрыву. Швейцар посмотрел вниз, лучом фонарика ощупал берег. Луч вырвал из темноты скрюченное тело.

— Готов.

— Надо бы проверить, — заколебался Жозеф.

Швейцар направил луч фонарика на отвесную стену.

— Здесь сам черт голову сломает. Начнется прилив, его смоет… Полиции никогда в жизни не докопаться.

— Э–э, — вздохнул Жозеф. — Шел пьяный, оступился… Полиция уже привыкла к этому…

— Погоди… — швейцар осветил фонариком место, где произошла драка. Сказал с удовлетворением: — Камень, следов не осталось.

Они посидели на вершине, покурили. Затем снова свет фонаря выхватил из темноты безжизненное тело внизу, на берегу.

— Все. Пойдем, — предложил Жозеф. — У меня насморк, а ветер с океана.

— Пойдем, — согласился швейцар, хотя ему не очень хотелось возвращаться. Знал: мадам шутить не любит, и, хотя они и исправили свою ошибку, неприятностей не избежать.

***

Мадам Блюто нервно затянулась дымом, погасила сигарету и спросила полковника:

— Так что же нам делать?

Грейт ответил категорично:

— Если полиция подозревает что–то и к утру не дождется своего агента, перетрясет всю виллу. А вы можете положиться на всех своих куколок?

— Они у меня опутаны со всех сторон, и с точки зрения закона…

— А пресса? — отрезвил ее полковник. — Вы знаете, какой шум вокруг всей этой истории поднимет пресса?