Гришка быстро по сторонам глянул. Не выскочишь. Оконце маленькое, хотя и без стёкол. Других дыр нет.

- Не буду я пятый угол искать, - сказал он.

- Не будете? Потом будете. А сейчас ловите мух!

Такой поворот дела Гришку озадачил.

- Ну, ловите! - повторил козёл, двинув Гришку рогами.

- Нельзя же так больно!

Козёл засмеялся:

- Можно. Ещё больнее можно. Ну!

Острые рога коснулись Гришкиного живота. Гришке стало так жалко себя, так не захотелось в чёрной пыли валяться, отыскивая пятый угол, тем более он чистую майку надел.

- Пожалуйста, - сказал Гришка тихо. - Сейчас поймаю, если вам так хочется.

Гришка увидел муху - сидела она на стене возле окна, - сложил ладонь корытцем и прицелился её ловить.

- Эту нельзя. - Козёл фыркнул с деланным недоумением. - Вы же культурный. Видите, она отдыхает. Ловите вон ту, летящую. Ну!

- А вон ту можно? - спросил Гришка.

- И ту нельзя. Она по делу идёт. У неё детки. Говорю, ту ловите, которая под потолком жужжит.

Гришка стал на цыпочки, хотел подпрыгнуть за мухой, но не смог. Не оторвались ноги от земли. И тут почувствовал Гришка в животе, там, где только что был страх, что-то твёрдое и строгое. Вспомнил - гайка! Подтянул Гришка гайку мысленно и сказал:

- Хватит! Не буду я вам ни мух ловить, ни пятый угол искать.

- Ах не будете? Тогда кукарекайте. - Козёл отошёл для разбега, чтобы, если Гришка не закукарекает, боднуть его изо всей силы. - Кукарекайте! Ну!

Гришка глаза пальцами распахнул и так их держал, чтобы встретить удар не зажмуриваясь.

И вдруг раздался в кузнице чистый петушиный крик.

Козёл радостно почесал ухо левой задней ногой.

- Закукарекали! Испугались!

- Чего же пугаться, - ответил козлу петушиный голос, - у нас, петухов, дело такое.

Глянул Гришка - на окне петух стоит, красивый, словно заря сквозь лесные ветви.

- А ты чего тут?! - закричал козёл Розенкранц. - Погоди, я и с тобой разберусь. Чего кричишь?

- Время для крика пришло, - сказал петух. - Может, кто в лесу заблудился. Услышит мой крик - и всё, и спасён. А ты не таращись. Ишь ты... Я петух! А петушиного крика, если бы ты побольше читал, даже черти боятся. Где петух, там и правда.

- Твоя правда в супе!

- Тоже правда, - сказал петух. - Кого в войну первым губят? Петуха. И нет в войне петушиного крика. А как мир настаёт, снова петух кричит. Правда там, где мир и согласие.

- Я вот тебе покажу мир и согласие! - Козёл разогнался от двери, прыгнул петуха боднуть, даже голову вывернул, чтобы рогами оконную притолоку не задеть. Проскочил головой в окно и застрял, обратно никак рога не пускают.

Петух под окном ходит, поигрывает голосом - тренируется.

'Пора мне домой идти, - подумал Гришка. - Чего мне тут теперь делать?' Пошёл Гришка мимо козла бесстрашно. Козёл задними ногами еле-еле землю достаёт, но норовит Гришку лягнуть. И хрипит:

- Уходишь, да? Уходи. Предатель. Друга бросаешь в беде, меня то есть.

- Улыбнитесь мне в ответ, - сказал Гришка козлу и пошёл себе.

В дверях Гришка остановился, оглядел кузницу на прощание. Показалось ему, что из углов, где свалено ржавое железо, выглядывают маленькие чёрные углепуты. Может быть, когда Гришка уйдёт, они старый горн раздуют, станут для своей углепутской жизни ковать железо. Им ведь тоже инструмент нужен: топоры, пилы и стамески. А может быть, и оружие. Кто знает, какая у них забота. Может, мир, а может быть, начались раздоры.

Пытаясь освободить рога, козёл кричал капризным голосом:

- Я вас всех победю!

Гришка его поправил:

- Побежду.

- Одержу победу, - разъяснил им петух.

- А ты молчал бы, будильник пернатый. - Козёл задёргался и, пританцовывая, запел: - 'Цыплёнок жареный, цыплёнок пареный...' - Язык прикусил и выругался обиженно: - Тьфу ты, детдомовец инкубаторский.

- Я бы мог вам помочь, - сказал Гришка. - Но ведь вы определённо станете драться, всех обижать и оскорблять.

- Стану, - сказал козёл Розенкранц.

Гришка мог мысленно подвинтить гайку, чтобы не жалеть козла и уйти, насвистывая, но что-то ему помешало.

- Хотите, я устрою так, что один человек победит вас в честном бою. Один мой знакомый товарищ. И тогда вы перестанете приставать к другим.

Козёл Розенкранц кашлянул хулиганским кашлем.

- Знаем мы такого товарища - милиционер товарищ Дудыкин.

- Нет, - сказал Гришка.

Козёл представил себе дядю Федю, художника-живописца Мартиросяна, парня-шофёра в цветочной рубахе...

- Конечно, если у некоторых плечи раздвижные. И если некоторые умеют всякие фокусы вытворять, как ваш дядя Федя.

- Нет, - сказал Гришка. - Этот человек небольшой, чуть постарше меня. Он осенью в первый класс пойдёт.

Козёл сплюнул себе на бороду. Полез передними ногами по стенке кузницы, чтобы освободить горло для смеха.

- Не смешите. Мне смеяться нельзя в моём бедственном положении. Я первоклашек не то что за людей - за грибы не считаю. Я у них, если хотите знать, тетрадки с арифметикой ем. И завтраки отнимаю. Мамаши им в школу вкусные пирожки дают. Первоклашка-букашка! Толстопузики! - Козёл смеялся и дрыгался, хоть ему было очень неловко и неудобно.

- Тем более, - сказал Гришка. - Соглашайтесь... Мой знакомый товарищ вас победит - и вы успокоитесь.

- Согласен! - закричал козёл со смехом. - Договорились. Давайте лапу.

Петух неодобрительно посмотрел на Гришку.

- Вы не сплоховали? - спросил он.

- Нет. Я уверен на сто процентов. Мне необходимо товарища предупредить. Он сейчас очень скучает.

Петух и Гришка пошли. Петух - по своим делам. Гришка - по договору.

- А я что, висеть буду? - крикнул козёл. - Я вам не ковшик!

- Я вас выручу чуть погодя, - пообещал Гришка. - Пока так побудьте.

- Вы меня выручите? Ну и ну! Да у вас силы не хватит меня поднять. Вы же тощий. В чём душа! Хворостина. Недоедыш! Сухофрукт!

Гришка ничего не ответил. С козлом разговаривать - нервы тратить. Ты ему слово, он тебе пять, и все грубые.