Говорят, что родезийские солдаты, из-за дефицита вертолетов и транспортных средств, преследовали противника бегом, преодолевая в день по пятьдесят - семьдесят миль. Не верьте - бред все это. В первый день я с трудом одолел тридцать миль - и то Марина, более привычная к этим местам и этому климату, едва не обогнала меня. А дальше, когда начались болота...
Болота - это вообще поганая штука, помню как нас, еще сопливых кадетов морской пехоты по болотам в Эверглейдс гоняли - а там ведь и крокодилы были! Национальный парк, крокодилов отстреливать нельзя. И вот идешь в цепочке, в грязной воде по шею, а иногда и с головой скрываешься, задержал дыхание - и вперед. Винтовку держишь над головой на высоко поднятых руках, М4 это не АКМ. В болото окунул и кранты, неполная разборка с чисткой. На дне - вязкий ил под полметра глубиной, еле ноги передвигаешь. Наступил, думаешь - бревно. И тут оно как дернется...
Хорошо, что крокодилы никого не сожрали, сытые видать...
А тут, в Африке, болота - еще хреновей. По большинству из них пешком уже не пройдешь, нужна лодка. Желательно, местная - узкая, долбленая из цельного ствола дерева - они хорошо через болотные заросли проходят. Вот так и шли - старались пешком, даже когда порой засасывало по пояс, где невозможно было пешком - искали средства переправы. Вымотались...
Из болот мы вышли только на третий день - у самой границы был относительно небольшой участок ровной местности. Из сил выбились так, что едва не падали с ног. Но именно здесь я заметил, что за нами шли...
Произошло это как раз тогда, когда мы удалились от болот миль на пять. Болота сменились плоскогорьем, мы уходили вверх - и тут я их заметил. Три мили - настолько они отставали от нас. И хоть пытались маскироваться - получалось у них это не очень. Да и как надежно замаскируешь движущуюся колонну человек тридцать на плоскогорье - это не лес и не джунгли. Вида я не подал, но решил что тридцать преследователей - это для меня слишком много...
- И все-таки я хочу пойти с тобой!
- Нет! - я объяснял Марине как маленькому капризному ребенку - вдвоем мы сделаем точно то же самое, что сделаю я один. Как ты не понимаешь, что все получится гораздо проще и надежнее, если все сделаю я один.
- Их слишком много...
- Это не имеет значения. Я разведчик морской пехоты, нас готовили к таким ситуациям. И вести бой я с ними не собираюсь - положу, сколько смогу и уйду, пока они не пришли в себя. Пойми, мне легче будет, если ты останешься здесь...
Марина смотрела на выжженную землю, освещаемую последними лучами заходящего Солнца.
- Мужчины не могут без этого, не так ли... - с каким то ... горьким сарказмом сказала она - иди. Я ... люблю тебя...
Тогда она сказала мне это первый раз
- Я буду осторожен. И если до утра не вернусь - уходи отсюда одна и забудь про все, что произошло. Обещаешь?
- Обещаю...
Хотя мы оба знали, что обещание свое она не сдержит...
Тот, кто вел колонну преследователей, допустил одну ошибку, сам не знаю почему. Может, подумал, что если у него тридцать человек, а нас только двое - встречной засады опасаться не приходится. Может, еще почему. Но как бы то ни было - ошибку он допустил, показал мне все свои силы - и за это теперь ему предстояло поплатиться.
Если вы кого-то преследуете колонной - никогда не идите по следу всеми силами. Выделите усиленный дозор, от трех до пяти человек плюс следопыт - и пусть по следу идут они. Остальную же колонну нужно пустить параллельно следу, если есть радиосвязь и позволяет рельеф местности - даже за пределами прямой видимости. Преследуемый противник вполне может устроить встречную засаду на маршруте - но если основные силы не попадут в засаду и ударят с неожиданной стороны, этот бой вы выиграете.
Нож, пистолет, автомат с глушителем, три гранаты. Удавка из шнура - ей нас учили орудовать еще в учебке. На автомат надежды мало - хоть звуки выстрелов глушитель глушит, то лязг бешено двигающегося затвора не скроешь ничем. Хорошо хоть глушитель скрывает дульное пламя - ночью не засечешь позицию стрелка. Хорошо еще, что тут почти не было хищников - я бы предпочел пройти три мили по болоту, чем три мили по кишащей львами саванне...
Двигаться было легко, после вязкой болотистой топи я буквально летел над каменистой землей, пригнувшись и перемещаясь от укрытия к укрытию. Нужно было только глядеть под ноги, чтобы не нашуметь...
Аль-Мумит нервничал. Операция оказалась намного сложнее, чем он думал. Первоначально он предполагал, что братья идут к какому-то укрытию, располагающемуся на территории Зимбабве, и сама операция будет простой и быстрой - в конце концов, у него было десятикратное превосходство над кяфирами в живой силе. Но теперь, оставшийся в живых брат с белой шлюхой уходили все дальше и дальше, они перешли границу с Замбией, прошли по болотам и теперь, судя по карте, направлялись в демократическую республику Конго. Аль-Мумит раньше там не был - в этой войне не воевали правоверные, но о том, что там происходит, прекрасно знал. Там шла война всех со всеми, и даже сорока опытных моджахедов могло не хватить для того, чтобы выжить. Тем более, что сорока моджахедов у него больше не было. Если кяфир со своей шлюхой вполне могут пройти незамеченными - в конце концов, их всего двое, а кяфир - опытный воин - то с колонной тридцать человек шансы пройти незамеченными падают на порядок...
В отряде уже зрело недовольство. Большую часть жизни его моджахеды сражались либо в городах, либо в пустыне, но в любом случае - на твердой земле. Переход же через болота для многих оказался шоком, тем более что многие африканцы, равно как и арабы, плавать не умеют. Совсем. Нет, никто не высказывал своего недовольства, не рискнул жизнью. Но аль-Мумит прекрасно все видел - раздражение и недовольство было написано на их лицах. Самое страшное - гнавший их вперед фанатизм постепенно сменялся апатией и унынием.
На ночь моджахеды расположились на небольшом плато, выставили дозоры. По настоянию аль- Мумита потушили костер - мало ли кто еще бродит в горах - и легли спать. Ночью моджахеды никогда не воевали - потому что Аллах ночью велит спать. Если бы не аль-Мумит - возможно они даже не выставили бы дозоры...
Сам же аль-Мумит, вместе с Али и с пленником отошли от основного лагеря и легли дальше, метрах в двухстах. Это было привычкой, въевшейся в подсознание - никогда не ложиться рядом с основной группой. Никогда и ни при каких обстоятельствах. Пару раз это спасло аль-Мумиту жизнь...
За все время перехода аль-Мумит все больше и больше уважал белого пленника - даже, несмотря на то, что он был неверным, кяфиром. Он не ныл, не жаловался, не спрашивал о своей дальнейшей судьбе, ничего не просил и ни о чем не умолял. Он шел вместе со всеми - и даже два раза пытался бежать. Оба раза аль-Мумит запретил наказывать его за это.
Время было позднее - но пленник не ложился. Прикованный целью к Али, он сидел и смотрел на небо...
- Что ты там увидел? - решился спросить его Аль-Мумит, хотя дал себе зарок не разговаривать я кяфиром.
- Может быть, бога - коротко и странно, непонятно ответил пленник
- Бога? Вы забыли своего бога... - усмехнулся аль-Мумит - вы убили своего бога, убили своими руками, и у вас его больше нет...
- А у вас? А у вас есть бог?
- У нас он есть. Миллиард человек возносят Аллаху свои молитвы, с каждым днем нас все больше и больше. Все больше и больше людей не хотят жить во лжи, которую вы им навязываете.
- Во лжи? А ваша религия - это правда?
