вообще ничего святого не останется.

АЛЛА. Тоже мне — икона. Ладно, тележки никакой нет?

НАДЯ. Тележки?

АЛЛА. Ну чтобы на колесиках.

НАДЯ. На колесиках? Десертный столик. Он на колесиках.

АЛЛА. Отлично. Нам бы его только на столик погрузить, а дальше сам пойдет.

НАДЯ. Это ты здорово придумала.

АЛЛА. Джека одевать будем?

НАДЯ. Некогда. У тебя оденем. Хватайся.

АЛЛА. Тяжелый.

НАДЯ. Да не поперек. Вдоль его клади.

АЛЛА. Класс! Поехали.

НАДЯ. Ты прямо как Гагарин — поехали!

АЛЛА. Нашла с чем сравнивать — с Гагариным. Сел в свою ракету и поехал. Делов-то. А мы такой хитроумный трюк изобретаем, что никаким Гагариным…

НАДЯ. Черт! Колесо отвалилось! Любимый стол Павла. Убьет.

АЛЛА (прикладывает колесо на место). Пусть так будет. И не трогай. Если что — вали на Лешку. Сына он не тронет.

НАДЯ. Придется тащить так. Помогай. Ты же боевая подруга. Вспомни, как мы на картошке пахали. Как ты мешок на себе волокла.

АЛЛА. Это точно! Есть женщины в русских селеньях!

НАДЯ. Быка на ходу остановит. Коня на себе понесет.

АЛЛА. Заверни его в простыню, а я пока выгляну. (Выглядывает на площадку, возвращается). Никого. Давай!

СОФЬЯ ЛЬВОВНА (напевая). Беса ме, беса ме муча. Кванта куэро, муэро, пуэро ля-ля. Ничего не понимаю: совсем спать не хочется. Хочется петь, смеяться и шалить. Ах, какая я в детстве была шалунья! И не только в детстве, но и потом. Мне все говорили: «Софочка, фу, какая ты несерьезная. У тебя имя такое: София. Означает мудрость, а ты шалишь». И я захотела стать мудрой. Но ничего мудрого из моей жизни не получилось. И вот сейчас я спрашиваю: зачем человек взрослеет? Зачем становится старым, серьезным? А мне кажется, что мудрой я была именно тогда, когда шалила, танцевала на носочках и все время подпрыгивала. (Подпрыгивает.) Вот как сейчас. Ах как хочется шалить. (Замечает лежащее на полу тело). Нет, ну это просто безобразие. Полы немытые, швабра валяется, лужи кругом и… еще что-то валяется. (Нагибается, откидывает простыню). Ай! Мужчина. Опять голый! Господи, что же это делается? Надя говорит, что у меня галлюцинации. Может, это у меня на почве секса? А что? Фрейд доказал, что это такая плодородная почва, только копни и на ней что хочешь вырастит. Но что ему-то, этому голому от меня надо? Ведь он лежит? Или не лежит? И музыка все в ушах играет. (Стучит в дверь Любаньке. Та выходит). Люба, скажите мне по совести…

ЛЮБАНЬКА. Софья Львовна, откуда у трезвого человека совесть? А вот ежели…

СОФЬЯ ЛЬВОВНА (резко). Не дам. По убеждению не дам. А ты мне лучше скажи, не ваш ли это пьяница валяется? (Тычет пальцем в спящего). Если вы его сейчас не уберете, я вызову санинспекцию. Пусть забирают. А заодно и вас вместе с ним.

ЛЮБАНЬКА. Про кого вы говорите, Софья Львовна?

СОВЬЯ ЛЬВОВНА. Там мужчина должен лежать голый.

ЛЮБАНЬКА (подойдя к телу и откинув простыню). Померещилось вам. Нет никакого мужика. Узел это с бельем. Наверно, Надюха белье на чердаке развешивала и выронила. А мужиков нет.

СОФЬЯ ЛЬВОВНА. Ничего не понимаю. Значит, галлюцинации?

ЛЮБАНЬКА. Они, проклятые. (Убегает к себе)

СОФЬЯ ЛЬВОВНА. Что же это мне за явление такое — голый человек. И почему я одна его вижу? Выходит, это мне знак. А как его разгадать? В этом есть что-то мистическое.

ЛЮБАНЬКА. Надо спасать братишку, Васек. Сейчас менты подгребут. А он, может, к нам шел.

ВАСЕК. Берем и тащим.

ЛЮБАНЬКА. А я ее обманула: сказала никого здесь нет.

ВАСЕК. Сейчас унесем и нет никого. (Пробует поднять тело). Тяжелый. Много пива выпил. Слушай, Любка, мне надо сто грамм, и я тогда его одной левой.

ЛЮБАНЬКА. Да где же взять? Никто занять не хочет. Пока, говорят, лестницу не вымоешь. А как ее мыть? Руки-то того… дрожат.

СЕМЕН СЕМЕНЫЧ. Жулики и подлецы.

ЛЮБАНЬКА. Кто, Сим-Сим?

СЕМЕН СЕМЕНЫЧ. Откуда я знаю, кто? Кто гранату мою спер. Спрашивается, кому мешала. Спрятал на чердаке так, что и миноискателем не найти. Нет, уперли. Жулье проклятое!

ВАСЕК. Откуда у тебя граната, Сим-Сим? Купил?

СЕМЕН СЕМЕНЫЧ. Ну вот, буду я еще деньги тратить. Выдали. В парткоме. За то, что в девяносто первом партбилет не выбросил. Всем, кто сохранил партбилет, по гранате выдавали.

ВАСЕК. Айн момент. (Скрывается в своей комнате)

СОФЬЯ ЛЬВОВНА. Вы, Люба, не обижайтесь, но я на всякий случай милицию вызвала. Если и они скажут, что никто не лежит, тогда я буду спокойна. Кстати, Семен Семеныч, если голый человек мерещится — это к чему?