Он сегодня катался на льдине,весь промок, но домой не идет.Захмелев от весенней теплыни,он костер на песке разведет.Будет молча слоняться средь лодок,от прохлады подняв воротник,этот миру неведомый отрок,вечный мальчик, мой тайный двойник…
1971
ВОСПОМИНАНИЯ
О НИКОЛАЕ РУБЦОВЕ
IЕсли жизнь начать сначала,в тот же день уеду яс Ярославского вокзалав вологодские края.Перееду через реку,через тысячу ручьевпрямо в гости к человекупо фамилии Рубцов.Если он еще не помер,он меня переживет.Если он ума не пропил, —значит, вовсе не пропьет.Я скажу, мол, нет покою,разве что с тобой одним,и скажу, давай с тобоюпомолчим, поговорим.С тихим светом на лицеон меня приветит взглядом.Сядем рядом на крыльце,полюбуемся закатом.IIВетер ладонями теплымигладит лицо, как слепой.Женщина с полными ведрамидвижется по мостовой.Можно прожить припеваючив мире, довольстве, тепле…Песня звучит вызывающе:«Э-эх! По-о-тонула во мгле!..»IIIМыбыли с ним знакомыкак друзья.Не разв обнимку шли и спотыкались.Его дорогаи моя стезяв земной судьбене раз пересекались.Он выгляделкак захудалый сынсвоих отцов…Как самый младший,третий…Но все-таки звучал высокий смыслв наборе слов егои междометий.Он был поэт:как критики твердят,его стихи лучатся добрым светом,но тот,кто проникал в тяжелый взгляд,тот мог по правуусомниться в этом.В его прищуреоткрывалась мнепечаль по бесконечному раздолью,по безнадежно брошенной земле, —ну, словом, все,
