кинув несчастную девочку в сторону. Перемахнув через забор, он быстро побежал по улице разрушенной деревни, я бросил взгляд на яростного Пашу и бросился в погоню. Вроде можно было бы и не догонять, но я не никогда простил себе, если бы этот ублюдок оказался на улицах городов. Я считаю нормальным догнать и наказать выродка, который только что собирался изнасиловать двенадцатилетнюю девочку. Через несколько десятков метров он быстро обернулся и вдруг резко остановился, выбросив руку, на которую я благополучно наткнулся своим лбом. Хорошо, что у него не было холодного оружия, иначе бы я просто протаранил лезвие. Сначала была резкая вспышка в голове и гудение, словно я был в центре звонящего колокола. Но когда я грохнулся на землю, ошарашенный резким ударом, к моему удовлетворению одноглазый рухнул тоже. С диким криком он схватился за сломанную кисть - на встречном движении столкновение было таким сильным, что непробиваемый лоб просто снес здоровенный кулак одноглазого. Когда я попытался подняться, тот вдруг резко вскочил, с неимоверной силой пнул меня ногой в солнечное сплетение и набросился сверху. С диким криком он повалил меня на землю, и стал пинать что есть силы, ухватившись за неестественно выгнутую правую кисть.
Почему то я подумал тогда о Пашке, наверняка не успеет, тут только один на один. И никто не поможет и не подсобит, либо я его, либо он меня. Выбора нет. Тем временем озверевший от боли бандит еще раз хорошенько приложился совей ногой по моим ребрам. Откуда силы только!? От злости наверное, она сил то придает. А еще говорят, всегда хорошие побеждают. Мне повезло лишь, что в своем безумном избиении тот уже слишком поверил в победу. Уж больно мои семьдесят килограмм 'боевого веса' неуверенно смотрелись по сравнению с его здоровенной тушей. Повалить мне его все таки удалось, когда он сделал шаг назад, что бы оставить еще более четкий отпечаток на моем теле, я с диким криком рванулся вперед. Я быстро бросился вперед и из положения лежа и сшиб его. Поднять и сделать бросок у меня не получилось бы, поэтому я просто со всей силы просто толкнул его. К счастью, одноглазый стоял неустойчиво и поэтому повалился на землю. В яростной атаке я резко схватился за его сломанную кисть и хорошенько дернул. Гук закричал от неистовой боли и попытался подняться, но моя хилая тушка изворачивалась и упиралась, не давая ему подняться вверх. При этом свободной левой рукой одноглазый мило бил кулаком по моему лицу, после очередного удара, гуку удалось все таки свалить меня. Но больше ловить удары по печени я не намеревался, одним рывком вырвав ремень с брюк, я набросился сзади на поднимающегося бандита и со всей силы сдавил его шею ремнем. Я почувствовал, как он бешено забился, но в моих руках было столько ярости и злости, что все его попытки были просто бесполезны. Я держал ремень несколько минут, даже после того, как застывшие руки на ремне ослабли, я продолжал давить все сильнее. Я не думаю, что убил тогда его за то, что он хотел изнасиловать ту девочку. Нет. Я задавил его в драке за свою жизнь, иначе он бы точно так же душил меня.
Только когда я был уверен, что этот недоносок мертв, я ослабил ремень. Второй. Это уже второй человек. Нет, не человек. Я не убивал людей, это были дикие звери... мне так проще. Никому не признаюсь, но так проще. И мне не стыдно. Будут ли они мне сниться!? Нет. Буду ли их вспоминать!? Да. И я не буду жалеть. Тяжело поднявшись на ноги, я посмотрел на светлое мартовское небо и поплелся в сторону двора, в котором остался Пашка.
Когда я подошел ко двору, все уже было кончено. Девочка тихо скулила у старухи на руках, а мой друг только тихо сидел и смотрел на свои окровавленные руки. В тот момент, когда я оказался во дворе, старуха только сказала:
-Она же маленькая...
У меня не было сил отвечать. Я уселся рядом с Пашкой и устало выдохнул:
-Пашка... тебе бы отдохнуть надо.
-Она же ребенок совсем... - прошептал друг. - Ребенок. У меня сестра на год старше. Артем, на год...
-Ты правильно сделал.
-А что если бы мы не успели. - Тупо проговорил Паша, глядя вперед перед собой. - Она же ребенок...
-Бабушка, а можно я огурчик съем!? - только проговорил я, - не ел уже четверо суток... ну пожалуйста... я всего один скушаю и мы дальше пойдем. У вас воды нету попить!?
С трудом поднявшись на ноги я сделал еще один шаг, а потом вдруг кто то выключил лампочку и я рухнул на землю.
***
По лицу меня естественно никто не шлепал, действительно, зачем же так заморачиваться!? Пашка просто вылил ведро воды мне на голову, несколько дней спустя я еще время от времени давал ему подзатыльники за этот 'способ' привести меня в чувство, на что тот только оправдывался, будто в тот момент он додумался только до этого. То, что на улице середина марта, а на мне только легкая куртка его не смущало, после того, как он окатил меня водой, март не потеплел, за то легкая куртка переквалифицировалась в мокрую. Фильмов насмотрелся, наверное. Злодей.
Но это все лирика. Приводить меня в чувство было недолго, после того, как меня вернули в реальность, я все таки дотянулся до огурчика на столе и сел весело хрумкать его. В тот момент мне было все равно. Я хотел только есть и больше ничего. Старушка подошла и только грустно спросила:
-Где это вас так морили?
-В Оренбурге, бабушка... - прохрустел я, - ты прости меня, у вас и так тут все разграбили, а еще и мы тут... ты прости, больно кушать хочется...
-Сколько вы не если?
-Сколько я не ел то уже? Дня три, может даже четыре, заперся изнутри и сижу в своей квартире, .... - прохрустел я.
-Бабуль, он всегда такой странный, а тем более сейчас. Мы не грабить вас пришли, мы не из этих... - проговорил Пашка, глядя на убитых гуков.
-Вам поесть надо... - проговорила та, - спасибо вам, за Любу, иначе эти...
-Эти уже никому не зла не принесут... - проговорил я, посмотрев на Пашку, я проговорил, - пошли новый дом им подыщем.
Мы сбросили тела в пустой высохший колодец через улицу. Просто кинули и все. Другого они не достойны. Я чувствовал себя странно, чувство опустошения не проходило не на секунду.
Кому это нужно, кто играет в эту страшную игру под названием жизнь?
Анархия
Границы не было совсем, когда машина Каниса преодолела границу с Самарской областью, им только единожды встретился пост ДПС. Остальные одинокие посты видимо боялись тормозить крупный бронеавтомобиль, но на подъезде к городу особенно наглый полицейский, который видимо еще не осознавал, что происходит вокруг, решил махнуть своим жезлом именно а тот момент, когда Канис решил посетить столь прекрасный город. В машине их было трое, после потери предыдущего водителя, его место занял новый. В отличие от предыдущего он вопросов не задавал и только угрюмо крутил руль, наверное, это был самый лучший водитель Каниса. Не смотря на полный разгром, настроение у главаря банды было прекрасным, подполковник сдержал обещание, он действительно их всех отпустил, и Канис был одним из первых, кто бежал из мертвой зоны. Кроме того, ему как Козырю был предложен особый бонус - небольшой прибор размером с обычную книгу, вдавленным в нее пятерней. Приложив руку к нему, Канис почувствовал легкое покалывание, и через минуту чип с его руки был снят, даже не повредив руку. Теперь его уже нельзя идентифицировать - он свободен.
В тот момент, когда вражеские машины уже практически нагнали его, их чипы вдруг перестали гореть веселеньким зеленым огоньком. Они стали свободны, наверное, только поэтому уже почти догнавшие их машины вдруг резко остановились и поехали назад. Другого объяснения Канис не знал, да и не хотел он особенно задумываться над этим. Его ждала свобода, он выполнил свою кровавую миссию и теперь будет ее продолжать. Эта страна ему задолжала, эти люди теперь его рабы. Пусть они пока что об этом не знает, но если его подозрения подтвердятся, то для Каниса настанет просто райское время. Больше его никто не сможет поймать, теперь он будет намного умнее.
Пост ДПС они расстреляли, просто достали пару АКМ и отрыли огонь через бойницы их бронеавтомобиля. И знаете что? Никто ничего им не сделал, после того, как Канис оставил после себя
