за вами…
То ли от непонимания происходящего в холостяцкой обители, то ли от волшебного обаяния обворожительного ловеласа, Галина не пошевелилась, не повела бедрами – не сбросила его руку. Она смотрела, часто моргая в «правдивые» глаза импозантному мужчине, и ей не приходило в голову, что в течение двух часов тот, в сообществе с дружками успел влить в себя изрядное количество водки.
Тетка была явно обескуражена.
– Девок нет; почти трезвые… А чем же вы тогда занимаетесь?
– Звезды собираемся обмывать, – впервые почти не соврал Скопцов, слыша краем уха, как в комнате заканчивают приготовления – убирают со стола десяток пустых бутылок, стаканы и прочий компромат. – Ты не поможешь приготовить что-нибудь?
– Конечно… только я не поняла, что вы собрались отмечать? – переспросила почти укрощенная дамочка.
– Майорские звезды, милая. Все мы, включая твоего мужа, утром произведены в майоры, – он еще раз приложился к пухлой ручке губами и решил, что времени у собутыльников, для устранения следов «преступной» деятельности, было предостаточно…
Конфликта удалось избежать гораздо проще, чем предполагалось. Внезапно ощутив уважительное отношение и давно забытое к себе внимание, Галя оттаяла прямо на глазах. Войдя в комнату, довольная женщина с подозрительным румянцем на щеках поздравила и поцеловала каждого. Даже обалдевшего и перепуганного Лешку.
Затем, собрав грязные тарелки, упорхнула на кухню, мило щебеча по дороге:
– Максимушка ты уж посиди с ребятами. Я там сама разберусь…
За столом воцарилась гробовая тишина. Пятеро друзей изумленно пялились на товарища, словно на факира, мгновение назад целиком сожравшего алебарду…
– Ну, ты, Макс даешь!.. – послышался восторженный шепот кого-то из приятелей.
И тут же очнулся тот, чья жизнь за несколько минут до «вторжения» висела на волоске. Не веря своим глазам и ушам, Лешка пролепетал:
– Ф-фух… Господи!.. Ты что с ней, блин, сделал-то?! Научи! Я ж тебя из каждого полета со стаканом коньяка буду встречать!
– У кого еще схожие проблемы? – с напускной важностью осведомился Макс, – только сегодня принимаю без записи.
Через полчаса все супруги были в наличие. Стол ломился от настоящей закуски, и атмосфера вечеринки воистину напоминала веселый праздник. Женщины сидели возле мужей счастливые, раскрепощенные и без малейшего недовольства спонтанно организованным летчиками застольем. Разливая очередную бутылку по стаканам и рюмкам, Скопцов предложил выпить за присутствующих дам. Мужчины дружно согласились и встали. Довольные жены сияли и с благодарностью взирали на молодых майоров…
– Макс и тебе пора бы подумать о женитьбе. А то ведь насильно женим! – весело пообещала Галя, поднимая рюмку.
– Надо найти парню хорошую невесту. Сколько можно отбиваться от нахальных девок, норовящих забраться в постель?! Так и заразу, неровен час, подхватит. Вот есть у меня одна знакомая девушка… – поддержала тему другая сердобольная тетка.
– Ну, понеслось, – обречено вздохнул хозяин, – оседлали любимого конька! Теперь не отвяжетесь.
– А вдруг наш Ален Делон желает навсегда остаться «вольным стрелком»?! – неожиданно встала на его защиту одна из жен – симпатичная стройная красавица, – что вы к нему прицепились?
– Да-а… – протянул, закатив глаза, Лешка, – выстрелы у этого снайпера выходят отменные. Недавно такая барышня к нему в клубе подкатила… Просто слов нет – сказка… Ой!
Получив от Галки локтем в бок, командир «восьмерки» умолк.
Компания, наконец, выпила за слабый пол и продолжила веселье, но образ Александры, навеянный мимолетным упоминанием приятеля, уже не покидал мыслей Скопцова…
Вероятно, в этой местности серых пасмурных в году насчитывалось немного. Поеживаясь от утреннего морозца, обитатели лагеря уже разбредались по тому же кособокому полю, не обращая внимания на быстро светлевшее над головами небо. Бледно-оранжевое солнце медленно выползло из-за восточных вершин, и вновь основательно перепаханный южный склон осветился его слабыми лучами.
Часть работников таскала от нескольких скирд, расположенных вдоль опушки сено, и разбрасывала по тем участкам, которые предстояло обработать за день.
– Брось-ка сюды, на мою гряду, – подсказывал Рябой расторопному молоденькому парню с клиновидной жиденькой бородкой, кидавшему в землю горсти светло-серых гранул, смешанных с мелким белым порошком.
Тот послушно изменил курс и хорошенько удобрил широкую полосу.
– А это что за хрень? – кивнул на химикаты Скопцов.
– Удобрение. Азотно-фосфорное…
– Доходчиво, – усмехнулся несведущий в сельском хозяйстве вертолетчик.
– Одно зеленой массе сил набираться помогает; другое, значится – семенам, – стал обстоятельно объяснять здешний старожил. – Общий рост опосля побойчее выходит, да и покрепче растения из землицы встают…
– Ты прям агроном, погляжу, – проворчал Макс, вяло шевеля мотыгой. – На огороде что ли практиковал?
Рябой шел параллельно в паре метров. Похоже, настроение его улучшилось или же за сутки попривык к досаждавшему вопросами новичку.
– Да што там огород?! – мотнул он длинной засаленной шевелюрой. – Покуда в Пенджикентском районе Таджикистана с семьей кантовался, так всем совхозом енту канитель выращивали – от сева до сбора. От сушки и лечения до сбыта…
– Ого!.. Сушка, лечение, сбыт… Да ты наркоделец, погляжу! И как же ваш совхоз назывался? «Светлый путь в нирвану»? Или имени какого-нибудь наркобарона?
– Ну, про нирвану мы не слыхивали, и баронов у нас не бывало, а смешного в том ничего вижу. Мы опосля развалу-то не знали, как и на что жить – скарб лежалый на хлеб выменивали, штоб с голодухи не подохнуть. Вот директор и дал указание: корчевать табачные плантации и сеять заместо табаку енту… заразу.
– А тамошняя власть об этом знала?
– Еще бы не знать!..
– И не возражала, не преследовала?
Теперь Рябой растянул серое лицо в улыбке.
– А пошто ей возражать-то было?! Местная милиция тока и кормилась с нашего совхоза. А бороться… – он распрямился, оперся узловатыми руками о черенок, посмотрел в чистое небо, что-то припоминая… – Пытался один ненормальный – начальник ентого… как его… наркоконтроля! да спал притом на раскладушке в собственном кабинете. А у оконца держал заряженный пулемет. Уж и не ведаю, живой сейчас, али на пулю где нарвался.
– Занятно.
– Вот так-то, паря. Таким макаром я, значится, и обучился этому ремеслу!..
Максим на мгновение задумался и задал самый главный, мучивший целые сутки вопрос:
– Скажи, а зачем на верхней площадке держат самолеты?
– Кхе… – кашлянул в кулак худой работяга. Проворно глянув по сторонам, зашептал: – Леван наш – кажись, бывший летчик. Здешние старожилы поговаривают: он самолично ентот лагерь организовал и обустроил. Сам, значится, завозил сюда на самолетах колючку, генераторы, топливо, выкупал первых поселенцев, нанимал охрану…
Плюнув на ладони, вздохнул и закончил кратковременный перерыв в работе со словами:
– Товар кому-то сбывает и наживой делится – не сам, значится, ведает прибылью. А неучтенные излишки готового к продаже товара в летнее времечко грузит в один из еропланов и… улетает в неизвестном направлении. Коммерция, понимаешь ли!
