принц на белом „мерине“, но и ты не Золушка, не Спящая красавица, не принцесса. Одним миром мазаны, только ты живешь в своих несбыточных грезах, а я в реальном мире…» – так или примерно так рассуждал Макс, когда случалась редкая осечка.
Но аутотренинг не помог – противная, упрямая девица так и норовила забраться в мысли, растолкать их и устроиться на самом виду. Тогда летчик, не долго думая, прошел на кухню, достал из холодильника запечатанную бутылку водки, нервно открыл ее и надолго приложился к горлышку…
А спустя пять минут выудил из кармана джинсов сотовый телефон, нажал несколько кнопок, дождался ответа и произнес:
– Привет, Машенька! Давненько не виделись – не находишь? Сегодня весь день думал только о тебе… Правда?! И ты тоже?.. Поразительное совпадение! Полагаю, следует его отметить. Конечно! Жду тебя с нетерпением…
На следующий день Александра со старшей сестрой подошли к дому офицеров задолго до начала танцев. Покрутившись в толпе перед дверями, пробрались внутрь, но и там Макса Скопцова отыскать не удалось… Обосновавшись у массивной колонны, сестры продолжали нетерпеливо поглядывать по сторонам. Стройную, молоденькую красавицу постоянно тревожили желающие потанцевать и познакомиться. Однако девушка всякий раз отказывала всем, беспрестанно поглядывая по сторонам, оборачиваясь на вход и нетерпеливо ожидая…
– Он мне неинтересен и вовсе не нужен, – твердила она, пытаясь убедить прежде себя, а заодно и Настю, – но я должна перед ним извиниться.
– Не переживай, – вздыхая, отвечала та, – до твоего отъезда еще далеко – ты обязательно его увидишь и все объяснишь.
Когда стихли звуки последней мелодии, они покинули и медленно направились домой. Анастасия старалась всячески отвлечь Сашу от дурных мыслей, шутила и говорила о чем-то веселом. Понимая ее добрые намерения, та грустно улыбалась в ответ и, отворачиваясь, прятала навернувшиеся слезы…
– Расскажи мне что-нибудь о нем, – попросила она поздним вечером, когда остались вдвоем на кухне.
Сестра занималась приготовлением чая и будто не расслышала вопроса. Затем повернулась к столу, за которым сидела грустная Александра, и задумчиво произнесла:
– Он пользуется немалой популярностью среди местных женщин, и ты должна быть готова ко всякого рода сплетням.
Девушка подняла на сестру встревоженный взгляд.
– Тебя не должно это беспокоить, – заверила Настя, – Максим очень порядочный человек и это главное. Признайся, он тебе понравился?
– С чего ты взяла?..
– Просто вижу. Ты ведь первой пыталась его пригласить и после вчерашнего не перестаешь о нем думать. Ну что ж, если и так, я буду только рада – поверь, ты не ошиблась.
Прекрасно зная младшую сестру, Настя впервые обнаружила в ней повышенное внимание к мужчине. К мужчине, который был симпатичен и ей, который непременно свел бы с ума, не будь она замужем.
– Ты не ошиблась, Сашенька, – улыбнувшись, уверенно повторила Анастасия. – Есть в этом мужчине нечто особенное, необъяснимое. И удивительно притягательное для нас – женщин…
Упавшего после удара прикладом летчика резко подняли, поставили на ноги и зачем-то закрыли лицо плотной повязкой. Занимался рассвет и, вероятно, грузинские моряки не хотели, чтобы пленный глазел на портовые сооружения…
Минут через пятнадцать судно пришвартовалось к пирсу, матросы сбросили сходни, и вскоре Скопцов очутился на берегу. Кто-то грубо схватил его за плечи, толкнул, приказывая идти неведомо куда…
Кажется, скоро его привели в какое-то здание – ноги спотыкались о ступени лестницы, два десятка шагов по коридору, потом скрипнула дверь…
Повязку сняли с лица.
Помещение, в котором он оказался, напоминало небольшой кабинет, похожий на бухгалтерию или что- то в этом роде: шкафы, стеллажи с папками вдоль стен, в средине письменные столы… За одним из них сидели двое мужчин в гражданских костюмах. Один – в очках, пожилой, тучный и лысеющий восседал удобно и по-начальственному – между тумб. Другой – молоденький и худощавый, скромно пристроился на стуле у торца.
– Садитесь, – приказал на сносном русском языке тощий.
Летчик уселся на стул, отстоящий далеко от стола – едва не в центре кабинета. Очкастый о чем-то спросил, а молодой озвучил:
– Ваше звание, должность, фамилия, имя?
– Я хотел бы прежде уточнить, – спокойно возразил майор, – на каком основании со мной обращаются как с военнопленным? Разве наши государства находятся в состоянии войны? И известно ли обо мне в посольстве России?
Усмехнувшись, переводчик задал те же вопросы сидевшему рядом толстяку. Тот что-то ответил, сопроводив слова нервными жестами, и моложавый повторил:
– Мы сообщим о вас, но сначала нам необходимо кое-что выяснить… Итак: звание, должность, фамилия?
«Они – хозяева положения… – вздохнул пилот, – кому кроме них известно, что я жив и нахожусь здесь, в этом долбанном приморском городке!?»
Вылетавшие на задания экипажи, документов с собой не брали. Все, что оставалось у Скопцова – офицерский знак с личным номером, пропавший вместе с цепочкой с шеи еще на сторожевике. Именно он – его личный знак и лежал сейчас на столе перед потным толстяком. Однако вряд ли выбитые на металле цифры, могли о чем-то поведать любопытным грузинам…
– Старший лейтенант Иван Петров. Правый летчик, – не моргнув, пробурчал он.
Толмач доложил ответ следователю.
– На каком типе летаете?
– Ми-8… – пробормотал пленный, зная, что раритетная техника вряд ли заинтересует разведку какой- либо страны.
– Какое выполняли задание?
– Учебный полет по маршруту.
– Звание и фамилия командира вашего экипажа? – продолжали допрос грузинские собеседники.
– Капитан Сергей Уточкин.
– Авиационная часть и ее состав?
– Отдельная учебная эскадрилья, десять вертолетов.
– Звание и фамилия командира эскадрильи?
– Подполковник Петр Нестеров.
– Как называется ваш аэродром, и где он расположен?
– «Минеральные Воды», – напропалую врал Макс, озвучивая название гражданского аэропорта, – находится на юге Ставропольского края.
Через час, получив добрую сотню столь же «правдивых» ответов, от которых за версту веяло незатейливой выдумкой, следователь поднял трубку телефона, и что-то отрывисто рявкнул. Его узкие, заплывшие жиром глазки сверкнули злобой, когда в кабинет вошли две верзилы с дубинками, без малейших признаков интеллекта на невозмутимых лицах и встали позади майора.
«Кажется, дошло, что я вру, – сообразил Скопцов, косясь на тупых охранников. – Что делать, хорошее вранье – тоже искусство! Придется учиться экстерном…»
– Шутник вы однако… Или нам показалось? – вдруг съязвил на чистейшем русском языке тучный мужик. – Как выражаются в российских следственных органах: горбатого лепите? В несознанку поиграть хотите? Полагаете, информацию, поступающую от вас, не станут проверять? Напрасно…
«Вот сволочь! Эрудит хренов!.. – выругал про себя представителя грузинской разведки Максим. – Не иначе как в российском ФСБ стажировался! Это осложняет дело – у нас хорошему не научат…»
Вслух же возмутился:
– На каком основании вы подвергаете меня допросам и пытаетесь получить сведения, представляющие
