— Ты будешь с ним, чтобы защитишь его… Злодеус, правда? Ты согласен дать Нерушимую клятву?

— Нерушимую клятву? — Лицо Злея ничего не выражало, было невозможно что-либо по нему прочитать, однако Беллатрикс неприятно, торжествующе расхохоталась.

— Ты, похоже, не слушала, Нарцисса? О, конечно, он попытается, как же… пустые слова, обычное желание ни во что не вмешиваться… По приказу Черного Лорда, разумеется!

Злей даже не взглянул на Беллатрикс. Его черные глаза были прикованы к голубым, полным слез глазам Нарциссы. Она не выпускала его руки.

— Конечно, я дам Нерушимую клятву, — тихо проговорил он. — Надеюсь, твоя сестра согласиться быть нашим Скрепчим?

Беллатрикс разинула рот. Злей опустился на колени перед Нарциссой, и они, под изумленным взглядом Беллатрикс, сцепили правые руки.

— Вам понадобится палочка, Беллатрикс, — холодно напомнил Злей.

Она, все еще в потрясении, вытащила ее.

— И вы должны подойти поближе, — сказал Злей.

Она сделала несколько шагов вперед, встала над ними и приставила кончик волшебной палочки к их сцепленным рукам.

Нарцисса заговорила:

— Клянешься ли ты, Злодеус, не оставлять вниманием моего сына Драко все то время, что он будет выполнять задание Черного Лорда?

— Клянусь, — ответил Злей.

Тонкий язычок алмазно-яркого пламени выстрелил из волшебной палочки и обвил их руки, будто раскаленная проволочка.

— Клянешься ли ты защищать его до последней возможности?

— Клянусь, — ответил Злей.

Палочка снова выпустила язычок пламени, тот переплелся с первым, и вместе они образовали тонкую, тускло светящуюся цепочку.

— А если будет необходимо… если станет ясно, что Драко не сумеет… — прошептала Нарцисса (рука Злея дрогнула, но он не отнял ее), — клянешься ли ты закончить дело, которое Черный Лорд поручил моему сыну?

Повисло молчание. Беллатрикс, не убирая волшебной палочки от их ладоней, широко распахнутыми глазами следила за происходящим.

— Клянусь, — сказал Злей.

Оторопелое лицо Беллатрикс тускло осветилось красным: палочка выпустила третий язычок пламени. Он переплелся с двумя первыми и накрепко связал сцепленные руки Нарциссы и Злея — как веревка, как огненная змея.

Гарри Поттер громко храпел у себя в комнате. Он почти четыре часа просидел в кресле у окна, глядя, как сгущаются сумерки, и в конце концов заснул, припав щекой к холодной раме. Очки съехали набок, рот открылся; от дыхания на стекле появилось мутное пятно, которое посверкивало оранжевым в свете уличного фонаря. Мертвенное освещение обесцветило лицо Гарри; под шапкой черных волос оно казалось восковым.

Вся комната была забросана вещами и каким-то мусором. На полу валялись совиные перья, яблочные огрызки, обертки от конфет; на кровати беспорядочной кучей — одежда и книги заклинаний; в круге света на письменном столе — ворох газет. На одной из них ярко выделялся заголовок:

Рядом с этой газетой лежала другая, со статьей, озаглавленной:

Слева лежала еще одна газета, развернутая на статье