Капитан-лейтенант Владимир Игнатьевич Солопко, ветеран водолазного дела и самый опытный специалист на судне (его знают на Балтике) очень точно характеризует своих воспитанников, некоторые из его характеристик я записал.

«МИЧМАН ВЛАДИМИР СОПОТ. Новички, в первый раз идущие на глубину, мечтают попасть к нему в пару, Говорят — «С Сопотом не вспотеешь!» Надежный товарищ. Выполняет самые сложные задания. Достал учебную торпеду с предельной глубины. На флоте служит с 19 лет. Под водой пробыл около 3 тысяч часов».

Мысленно прикидываю: 3 тысячи часов! 125 дней, более четырех месяцев. И не пробыл, а проработал, поднимая со дна мины и снаряды, устраняя аварии, рискуя жизнью.

«МИЧМАН ИВАН НАУМЕНКО, старшина команды водолазов Человек, который и минуты не., может, просидеть без работы Утверждает, что ему это противопоказано, организм так устроен. Служил на Тихом океане, на Севере. Но по-настоящему влюблен в Балтику. Десятки рапортов написал — добился, чтобы вернули в отряд, где: начинал свою водолазную карьеру. Служит на сверхсрочной».

«ЛЕЙТЕНАНТ ПЕТР ГАЕНКО, командир группы водолазов Человек, который понимает все с одного, слова — надо».

«ГЛАВСТАРШИНА НИКОЛАЙ БЕЛЬЧУК, комсорг корабля Под воду ходит всегда как на свидание. С удовольствием».

Эти люди и десятки других и есть главное оружие тридцатки. Завтра им предстоит очередное испытание: мужества, мастерства, смекалки. Мне действительно повезло. Я. увижу работу водолазов под водой.

Просыпаюсь от внушительного толчка в бок. С трудом отыскиваю выключатель настольной лампы. Осматриваюсь. Ничего особенного, просто на меня свалилась килограммовая пепельница из литого стекла. В каюте все «плавает» — зубная щетка и мыльница, вылетевшие из своих гнезд, стул, пачка сигарет.

Мой сосед, — врач Саша Иванченко, тоже проснулся и. наводит порядок. Пепельница упрятана в стол, стул закреплен между шкафом и койкой.

— Баллов пять, — определяет Саша, водворяя на место портрет своей дочери Наташки, — тоже морячка, шторма не боится.

Ночь. Все иллюминаторы задраены по-походному, корабль упрямо пробирается сквозь ревущее море, тяжело зарываясь носом в волну. Бросает так, что кажется, на теле не остается живого места. Не до сна. И только мой второй сосед, лейтенант Гаенко, спит безмятежным сном. Он одним из первых пойдет на сто метров и считает, что главное перед этим делом отлично выспаться. На глубине 100 метров давление составляет 11 килограммов на квадратный сантиметр. Представляете, какие гигантские нагрузки испытывает водолаз на такой глубине! На каждый сантиметр… При таких глубинах водолаз может работать всего несколько минут. А потом продолжительный подъем и долгие часы одиночества в декомпрессионной камере с постепенным снижением давления: иначе кессонная болезнь, враг номер один для водолаза.

На точку пришли в полночь. Ветер утих. Корабль становится на якорь. На мачте загораются два зеленых огонька: «Внимание! Веду водолазные работы». Слева и справа по борту огни рыбацких судов. Ют, рабочее место группы водолазов, ярко освещен огнями прожекторов. Группы водолазов выстроились вдоль борта. Капитан-лейтенант Солопко ставит задачу — отработка спусков водолазов в ночных условиях. Первыми на 100 метров идут главстаршина сверхсрочной службы Николай Бельчук и лейтенант Гаедко. Водолазы надевают толстые костюмы из верблюжьей шерсти,мягкие собачьи унты. Это все, что водолаз может надеть сам. Дальше им занимаются товарищи: брезентовый костюм, шлем из кованой меди. Во всей этой амуниции водолаз весит 180 килограммов. Идёт проверка аппаратуры.

— Первый! Как меня слышите?

— Пять баллов слышимость.

— Вас понял.

Проверено крепление. Водолаз сидит в металлической беседке. Последние инструкций.

— Нарушена связь. Ваши действия?

— Один удар по колоколу.

— Самочувствие?

— Нормальное.

— Первого на трап.

Сотни раз они слушали эти инструкции. Но каждый раз все повторяется снова: ведь человек идет туда, где каждую минуту может произойти самое неожиданное. И тогда эти сигналы, его таблица умножения, спасут жизнь ему, а может, и жизнь товарищу.

Задраен иллюминатор. Заработали компрессоры, пошел воздух. Теперь вот эти шланги, что тянутся вслед за водолазом, — живая нить, связывающая его с кораблем. Первый — воздух. Второй кабель — связь. Третий — свет.

— Первый на трапе!

Первый — это Николай Бельчук, комсорг, корабля.

— Есть на трапе. Давайте второго! — команда с мостика.

На трапе стальной колокол. В нем водолазы будут подниматься на поверхность. В Днище колокола вмонтирована лампа. Яркий световой столб прорезает холодную неприветливую толщу воды.

— Первый! Проверить укупорку второго.

— Укупорка второго в порядке.

— Второй! Проверить укупорку первого.

— Порядок.

Водолазы один за другим уходят в глубину. Еще несколько минут видны их фигуры, потом все поглощает вода. Теперь за ними можно следить только по глубиномеру и радиосвязи. Остановка, еще остановка.

— Перевести водолазов на гелио-воздушную смесь!

— Есть перевести водолазов на смесь!

Голоса из глубины становятся неузнаваемыми. Вязкий гелий меняет артикуляцию. Команды становятся лаконичнее. Кажется, что человек говорит, набрав в рот камешков.

Медленно движутся стрелки глубиномера. 80, 90, 100…

— Приступить к работе!

А здесь, на борту, декомпрессионные камеры уже готовы принять водолазов. Отсек небольшой, с трудом вытянешь ноги. Одна койка. Горит неяркая лампочка. Матрос, дежурящий у камер, положил на койку журналы.

— Часов восемь сидеть будут, — объясняет он.

— Девять, — уточняет лейтенант Саша Иванченко. У него листок с графиком. По этому графику водолазов будут выводить на поверхность.

Первая пара водолазов уже на борту. Где-то на отметке 80 метров они перешли в колокол. Вот он покатился по рельсам. Теперь его горловину соединяют, с камерой. Заглядываю в глазок. Ребята уже перешли туда и помогают друг другу освободиться от костюмов. Усталые лица. Машу им рукой. Они улыбаются, показывают жестом: «Спать!» А ведь в камере сейчас такое же давление, как на глубине 80 метров! Просто невероятно, что человек может спать при такой нагрузке. Невероятно, но факт. Вот уже выпал из рук журнал. Лейтенант Гаенко закрыл глаза. Вспоминаю — «главное перед этим делом — выспаться». Значит, и после этого — тоже.

А на юте работа идет своим чередом. Команды, проверка аппаратуры. Даже свободные от вахты водолазы все собрались здесь. Ведь там, под водой, их товарищи. Скоро утро, а спуски продолжаются. И в репродукторе на командном посту время от времени раздается: — Я первый. Вижу грунт!

Это было 25 лет тому назад, но в памяти, словно на внезапно застывшей киноленте, — весенний сад, цветущая яблоня и двое мальчишек лет по восьми, склонившиеся над каким-то ящиком. И вдруг — взрыв. Белые лепестки еще долго кружились в воздухе, опускаясь на дно воронки — все, что осталось на месте