И я взяла ручку и подписала, стараясь не разрыдаться. До темноты я просидела в саду, в гуще кустов, а потом пошла в закусочную у шоссе и оттуда позвонила Жакобу.

— Н-да, все осложняется. Жаль, что вам не удалось отговорить ее, — сказал он, внимательно, не перебивая, выслушав мой рассказ.

Помолчав, словно ожидая от меня ответа, он добавил:

— Попробуем задержать вступление этой дарственной в силу. Что-нибудь придумаем. Вы слышите меня?

— Слышу.

— Но не верите, да?

— Где же ваш Вилли? — ответила я встречным вопросом.

— Звонил, что будет завтра. Мы с ним сразу же приедем к вам. Можно будет остановиться у доктора Ренара?

— Думаю, да. Он ведь проникся к вам большим уважением.

— Предупредите его, пожалуйста, но так, чтобы больше никто не знал о нашем приезде, как бы их не вспугнуть. И ни на миг не оставляйте тетю одну. Дело приняло серьезный оборот.

Я так устала, что не стала больше его расспрашивать, довольно холодно попрощалась, повесила трубку и по тропинке, смутно белевшей в лунном свете, побрела домой.

Спала я до утра как убитая. А потом одно событие за другим начали обрушиваться лавиной, — и все понеслось, завертелось, словно в каком-то детективном фильме…

Весь день я неотступной тенью ходила за теткой по пятам, стараясь беззаботно и весело болтать о всяких пустяках, а в душе все время напряженно ожидая какого-нибудь происшествия: ведь не случайно Морис велел мне быть настороже. Откуда ждать нападения?

Тетя опять подобрела, ледок, образовавшийся между нами после вчерашнего, растаял.

Доктор Ренар охотно согласился приютить в своем холостяцком домике Жакоба с его приятелем- инженером.

К ужину он опоздал. За столом Ренар подмигивал мне, делал таинственные знаки, а улучив удобный момент, шепнул, как опытный заговорщик:

— Приехали. Передают вам привет.

Мне стало смешно. Очень уж все это, несмотря на серьезность положения, напоминало какую-то детскую игру в сыщиков. Даже старенький доктор Ренар, видно, ею увлекся и чувствует себя великим конспиратором.

Первые два дня мы с доктором Жакобом не виделись — наверное, этого тоже требовали правила игры. А на третий день вечером доктор Ренар украдкой сунул мне в руку записочку:

«Все готово. Если хотите услышать «голос», приходите часов в одиннадцать к нам. Морис».

Без двадцати одиннадцать я уже стояла перед калиткой доктора Ренара.

На веранде, густо обвитой диким виноградом, сидели за бутылкой вина доктор Жакоб и круглолицый, коротко стриженный молодой человек.

Неужели это и есть долгожданный Вилли? Не очень он похож на технического гения…

— Познакомьтесь с Вилли, — похлопал его по плечу Жакоб.

— Добрый вечер, — сказала я, щурясь и осматриваясь по сторонам.

— Вы думаете, он прячется где-то в углу? — насмешливо спросил Жакоб.

— Кто?

— «Голос». Вы так внимательно огляделись, словно надеетесь увидеть его. Увы, пока мы еще не можем его показать, но он от нас не уйдет. Уже поймал. Верно, Вилли?

Инженер молча кивнул,

— Две ночи пришлось повозиться, пока нащупали нужную частоту и волну, — продолжал довольным тоном Жакоб, наливая и мне стакан. Я села, пригубила вина и попросила:

— Но расскажите мне толком, кого — или что — вам удалось поймать. Чему вы радуетесь?

— «Голос», — ответил Жакоб. — Я был прав: он, вещает по радио, на ультракоротких волнах. Никакой мистики…

— Просто техника на грани преступления, — вставил Вилли.

— Да, самая элементарная радиотехника, — кивнул Жакоб и посмотрел на часы. — Скоро вы сами в этом убедитесь.

— А долго ждать? — спросила я. — Может, он уже говорит. Или этот «небесный голос» работает строго по расписанию, как все радиостанции?

— Он ждет, когда ваша тетя начнет засыпать, — пояснил доктор Жакоб. — Опыты по гипнопедии показали, что лучше всего информация усваивается в самый ранний период сна, — и они это знают! Давай начинать, Вилли.

Мы спустились по ступенькам в ночной притихший сад. Впереди шел доктор Ренар, посвечивая электрическим фонариком. Все это выглядело весьма таинственно — похоже, игра продолжалась…

На площадке за домом чернело что-то громоздкое. Доктор Ренар направил туда луч фонарика, и я увидела автофургон, окрашенный в темно-зеленый цвет.

Мы подошли к нему. Вилли завел мотор на малых оборотах, потом вылез из кабины и распахнул заднюю дверцу фургона.

Он забрался внутрь, а мы ждали, прислушиваясь к урчанию мотора.

Но вот в фургоне загорелся свет. Инженер высунулся из дверцы и негромко крикнул нам:

— Залезайте.

Внутри фургона оказалась настоящая техническая лаборатория. На одном откидном столике стоял микрофон, на другом я увидела магнитофон.

Инженер колдовал с приборами, щелкая переключателями. Присев на складной стульчик, я с любопытством глазела, как одна за другой загораются цветные лампочки.

В динамике над моей головой что-то захрипело, тесный фургончик наполнился обрывками мелодий и голосами, ворвавшимися из ночного эфира.

Я никогда не слушала так поздно радио и даже не подозревала, что ночь полна голосов.

Эта какофония оборвалась так же внезапно, как и началась. Теперь из динамика раздавались лишь негромкое гудение да потрескивание электрических разрядов.

И вдруг, я услышала такой же негромкий, монотонный, убаюкивающий, чей-то очень знакомый голос:

— Все ваше тело тяжелеет и словно наливается свинцом… приятный покой, отдых, крепкий, спокойный сон охватывает вас… дышите спокойно, равномерно, глубоко… все тише, все темнее, все спокойнее становится вокруг вас… вы засыпаете, засыпаете все глубже и крепче…

Длинная пауза. Только слышен убаюкивающий стук метронома.

Космический проповедник! Это же его голос.

И только теперь я поняла, что слышу собственными ушами тот самый таинственный «глас небесный», который принес в наш дом столько мук и тревог!

Он звучал немножко печально, произносил фразы отчетливо, певуче, слегка в нос, с короткими паузами:

— Вы лежите совершенно спокойно и ни о чем не думаете… Чувство покоя все более и более проникает в ваш мозг, ваши мысли становятся спокойными, медленными, все заботы уходят. Вы совершенно отрешились от всех забот и волнений… Вы крепко спите и на окружающее больше не обращаете внимания…

Честное слово, от этого вкрадчивого голоса у меня тоже начинали слипаться глаза! Я встряхнула головой и придвинулась ближе к динамику.