9 Чай и сочувствие
Выйдя на улицу, где светило неяркое, уже не дающее тепла солнце, Мартин зажмурился, и у него защекотало в носу. Желудок подвело от голода. Он мысленно пожелал себе, чтобы интервью с миссис Салливан не затянулось надолго. Тоби и мисс Бердвуд о чём-то заинтересованно беседовали, стоя возле белой машины.
Автомобиль был весь в грязи и изнутри забит какими-то коробками, пакетами, свёртками. Видимо, это и были приобретения покойного антиквара, купленные в здешних краях. Наверняка скупил всё за бесценок, они ведь такие мошенники, эти антиквары! А тут в горах им есть чем поживиться: фарфор, книги, потемневшие картины в причудливых рамах — обломки прошлого, сохранившиеся у какого-нибудь одинокого старика или у старой девы, вроде Алисы, над которой время не властно. Они всю жизнь проводят в окружении этой рухляди. Мать Мартина после смерти бабушки тоже продала все её вещи какому-то перекупщику. Они не только не подходили к обстановке их дома, а и просто не поместились бы. К тому же мать терпеть не могла старого хлама.
Вот и миссис Тендер тоже: сразу видно, как у неё руки чешутся повыбросить всё Алисино барахло, вымыть, выскоблить дом, повесить новые цветастые занавески, поставить полированную мебель. Правда, эта дама в отличие от матери знает, что почём. Мать же, выручив за всё пятьдесят долларов, была на седьмом небе от счастья. А миссис Тендер нет, она не промахнётся: как пить дать, отправит вещи на аукцион, как поступают все практичные люди. Какую-нибудь диковинку оставит себе Анна Трелор — к примеру, большой чугунный котёл из кухни. А что, если посадить туда пальму или другое комнатное растение, получится оригинально. Миссис Тендер возьмёт себе чайный сервиз или одну из картин. Алисе позволят взять на память что-то из мелочей, а всё остальное продадут. В новой чистенькой бонбоньерке, куда миссис Тендер поселит Алису, много не разместишь. Да и зачем Алисе большая квартира? Вдали от своего дома старуха и года не проживёт.
У Мартина, непонятно почему, защемило сердце.
— Эй, Макглинчи!
Мартин вздрогнул и виновато уставился на Тоби, чья туша выросла перед ним. Хрупкая Верити Бердвуд уже пересекала улицу.
— Ну, какие соображения? — спросил Тоби.
— Вы про машину, сэр?
— А про что же ещё! — раздражённо буркнул Тоби.
— Э-э… ну… шины сдуты…
— Так. — Тоби явно ждал чего-то ещё.
— Машина от этого накренилась, так что он должен был это заметить, как только вышел.
— Вот именно, если, конечно, он не слепой. Ну и…
— Ну и… — Мартин лихорадочно соображал, — … непонятно, почему он так долго не возвращался в дом?
— Да, почему? — И Тоби опять выжидательно посмотрел на него.
Ага, догадался, Мартин, экзамен на сообразительность!
— Возможно, сэр, он не знал, как поступить, — помедлив, отозвался Мартин, — и ему понадобилось время на размышления.
— Что, целых пятнадцать минут?
— Да, но… может быть…
— Слушай, Мартин, у нас ведь и раньше ребятня протыкала покрышки, не так ли?
— Ну ещё бы! Сколько раз. Помните, в прошлое воскресенье в Катумбе на всех автомобилях, стоящих вдоль улицы, спустили шины?.. И какая после из-за этого пробка образовалась.
— Точно. По все улице. А чтобы они из целого ряда выбрали какую-нибудь одну машину — такое бывало?
— Гм, пожалуй, нет, — подумав, ответил Мартин. — Ну, разве что машина уж слишком шикарная — «роллс-ройс» там или «ягуар»… или когда они мстят кому-то.
— А как ты думаешь, кто из них мог гулять здесь или проезжать на велосипеде поздно вечером, в этот холод и туман?
— Не знаю. Скорей всего, они все уже по домам разбежались. Кому охота в такую погоду шляться по улице?
— Ну да, сидели небось дома в тепле, у телевизора, да суп хлебали, а? — Тоби подмигнул своему помощнику, не так давно вышедшему из «велосипедного» возраста. — И что это значит?
— Это значит… что тут кто-то другой постарался. Но ведь из дома, пока там был Трелор, никто не выходил. Они в один голос это заявили.
— Ну, Мартин, кто же остаётся?
— Понял! Трелор сам проткнул шины, — раздумчиво произнёс Мартин. — Значит, он хотел остаться ночевать. Но зачем? Ему надо было что-то сделать?
— Или с кем-то поговорить без свидетелей? Вот это, дружище, мы и должны выяснить.
Верити Бердвуд вместе с Зоей стояли на газоне перед скромным домиком на другой стороне дороги и наблюдали, как огромный чёрный кот играет со щепочкой. Подходя, Саймон и Мартин расслышали, о чём они говорят.
— Тереза разрешила мне и завтра прийти, когда будет купать Нел. Она сказала, что я ей очень помогла. Берди!
— Да?
— Знаешь, у Терезы есть такой игрушечный домик с маленькими деревянными куколками и с мебелью. Она обещала мне его достать. А у тёти Алисы есть Ноев ковчег и ещё поезд, но она забыла, где они. Тереза сказала: поиграешь с кукольным домиком, пока тётя Алиса не найдёт… — Зоя вдруг заметила Мартина и Тоби; глаза её округлились и стали серьёзными.
— Вот, Зоя, это мистер Тоби и мистер Макглинчи. Они пришли поговорить с Терезой.
Зоя улыбнулась, шмыгнула носом и вежливо поздоровалась.
— А зачем, Берди? — скосив рот на сторону и всё ещё улыбаясь, зашептала она. — Зачем им говорить с Терезой?
Тоби ответил на её улыбку.
— Да вот, малышка, думаем, Тереза нам поможет… Она же соседка… тёти Алисы. — Он кивнул Берди и зашагал по дорожке к дому.
Мартин последовал за ним.
— Про Дамьена, да, Берди? — услышал он вопрос девочки. — А мне нисколечно не жалко, что он умер. Вчера из-за него ругались, плакали и меня разбудили. Джилл плакала, я сама видела. И всё из-за него! — Зоя говорила громко и сердито.
— Любого человека жаль, когда он умирает, — твёрдо ответила Берди. — Вырастешь — поймёшь.
— Я уже выросла — мне семь с половиной. Я умею играть в карты и немножко кататься на коньках. И могу долго не засыпать вечером, даже когда взрослые спят. Ты не думай, я уже большая…
Мартин втянул голову в плечи и ускорил шаг. Ему стало стыдно оттого, что он невольно подслушал слова невинного ребёнка, которого до времени заставили стать взрослым. Так стыдно, как будто он, Мартин, насильно втягивает девочку в этот страшный мир.
— Слыхал? — пробормотал Тоби, когда Мартин поравнялся с ним и они стали подниматься по лестнице. — Устами младенцев… Кричали, плакали так, что её разбудили. Видно, не такая уж «незначительная» была размолвка, как они пытаются представить!
Мартин кивнул.
— Я вот что думаю, — продолжал он, но высказать свою мысль ему не удалось.
Они увидели, как дверь распахнулась и на пороге возникла Тереза Салливан.
