твоей.
Мой разум метнулся назад, к нашей первой встрече в караване Роунта. Я был поражен.
— Я и не думал, что ты запомнила.
Денна выдержала паузу, отрывая кусок от буханки, и вопросительно посмотрела на меня.
— Запомнила что?
— Меня. Нашу встречу в караване Роунта.
— Да ладно, — поддразнила она. — Как я могла забыть рыжего мальчишку, бросившего меня ради Университета?
Я был слишком ошеломлен, чтобы объяснять, что не бросал ее. На самом деле нет.
— Ты не говорила об этом.
— Как и ты, — парировала она. — Может, это я думала, что ты меня забыл.
— Забыл тебя? Как я мог?
Она улыбнулась, потом посмотрела себе на руки.
— Ты удивишься, сколько всего мужчины могут позабыть, — сказала она, потом чуть повеселела. — А может, и нет. Не сомневаюсь, что ты тоже забывал всякое.
— Я помню твое имя, Денна. — Было приятно говорить ей это. — Зачем ты взяла новое? Или Денна — это было имя, которое ты носила только по дороге в Анилен?
— Денна, — мягко произнесла она. — Я уже почти забыла ее. Глупенькая была девочка.
— Она была как раскрывающийся цветок.
— Кажется, я перестала быть Денной давным-давно.
Она потерла обнаженные руки и оглянулась, словно внезапно испугавшись, что кто-то может нас здесь найти.
— Тогда мне называть тебя Дианне? Тебе так больше нравится?
Ветер заколыхал свисающие ветки ивы, когда Денна наклонила голову, чтобы взглянуть на меня. Ее волосы повторили движение ветвей.
— Ты очень любезен. Кажется, «Денна» мне от тебя нравится слышать больше. Когда ты его произносишь, оно звучит по-другому. Нежно.
— Тогда пусть будет Денна, — решительно сказал я. — А кстати, что произошло в Анилене?
Лист ивы слетел вниз и запутался у нее в волосах. Она рассеянно отбросила его.
— Ничего приятного, — сказала она, избегая моего взгляда. — Но и ничего неожиданного.
Я протянул руку, и она отдала мне хлеб.
— Что ж, я рад, что ты вернулась, — сказал я. — Моя Алойна.
Денна нарочито громко откашлялась.
— Ну уж если кто-то из нас Савиен, то это я. Ведь я искала тебя, — сказала она. — Дважды.
— Я тоже ищу, — запротестовал я. — Кажется, у меня просто нет таланта тебя находить. — (Она театрально закатила глаза.) — Если ты сможешь указать время и место, где тебя лучше искать, это весь мир перевернет… — Я мягко умолк, превращая свои слова в вопрос. — Может быть, завтра?
Денна искоса посмотрела на меня и улыбнулась.
— Ты всегда так осторожен, — сказала она. — Я никогда не видела, чтобы мужчина подходил так осторожно. — Она вгляделась в мое лицо, словно в головоломку, которую можно разгадать. — Пожалуй, завтра благоприятным временем будет полдень. В «Эолиане».
Меня окатила волна тепла от мысли, что я увижу ее снова.
— Я все думаю, что ты здесь делаешь, — подумал я вслух, вспоминая разговор, произошедший, кажется, так давно. — А ты еще тогда обозвала меня лжецом.
Денна наклонилась вперед, утешительно коснувшись моей руки. От нее пахло земляникой, а ее губы опасно краснели даже в лунном свете.
— Как хорошо я тебя знала, даже тогда.
Мы проговорили много ночных часов. Я осторожными кругами подходил к рассказу о своих чувствах, не желая быть слишком смелым. И думал, что Денна, наверное, делает то же самое, но не был уверен. Мы как будто исполняли какой-то сложный модеганский придворный танец, где всего несколько сантиметров разделяют партнеров, но они — если достаточно искусны — никогда не касаются друг друга.
Такой была и наша беседа, но не потому, что нам не хватало прикосновений, ведущих дальше, — мы как будто еще и странно оглохли. И танцевали очень старательно, не очень представляя, какую музыку слышит партнер, а может, и не уверенные, танцует ли он вообще.
Деоч, как всегда, стоял у двери на дежурстве. Увидев меня, он помахал.
— Мастер Квоут, боюсь, вы упустили своих друзей.
— Я подозревал. Как давно они ушли?
— Около часа назад.
Деоч вытянул руки над головой и поморщился. Потом уронил их с усталым вздохом.
— Они не выглядели расстроенными, что я их бросил?
Он ухмыльнулся:
— Не слишком. Они и сами подцепили парочку красоток. Конечно, не таких, как твоя. — Секунду Деоч, кажется, боролся с собой, а потом заговорил медленно, словно с великим тщанием подбирал слова: — Послушай, Квоут. Я знаю, что это не мое дело, и надеюсь, ты поймешь правильно. — Он огляделся и внезапно сплюнул. — Проклятье. Не умею я такие вещи говорить.
Он снова посмотрел на меня и изобразил жестом что-то невнятное.
— Понимаешь, женщины — они как огни, как пламя. Некоторые женщины похожи на свечи, яркие и дружелюбные. Некоторые — как искры или угли, как светлячки, за которыми гоняются летними ночами. Некоторые — как костер в дороге: дают свет и тепло на одну ночь, а потом хотят, чтобы их оставили. Некоторые — как огонь очага: вроде и посмотреть не на что, но внутри они пылают, как раскаленные угли, и горят долго-долго.
Но Дианне… Дианне как водопад искр, льющийся с железного клинка, который Бог точит о камень. Нельзя не смотреть. Нельзя не хотеть. Можно даже поднести руку на секунду, но нельзя удержать. Она разобьет тебе сердце.
Вечер был слишком свеж в моей памяти, чтобы принимать всерьез предупреждения Деоча. Я улыбнулся:
— Деоч, мое сердце из более крепкого материала, чем стекло. Если она ударит, оно только зазвенит, как окованная железом бронза или золото, смешанное с адамантом. Не думай, будто меня поймали врасплох, как испуганного оленя, который стоит, пригвожденный звуком охотничьего рога. Это ей надо быть осторожной, потому что когда она ударит, мое сердце зазвенит так чудно и звонко, что она не сможет не прилететь ко мне на крыльях любви.
Мои слова вырвали у Деоча ошеломленный смех.
— Господи, а ты смелый. — Он покачал головой. — И юный. Хотел бы я быть таким смелым и юным, как ты. — Все еще улыбаясь, он повернулся и вошел в «Эолиан». — Ну, тогда доброй ночи.
— Доброй ночи.
Деоч жалеет, что не такой, как я? Большего комплимента я в жизни не получал.
Но самое главное, мои дни бесплодных поисков Денны подошли к концу. Завтра в полдень в «Эолиане». «Пообедать и погулять-поболтать», — сказала она. Эта мысль наполняла меня головокружительным восторгом.
Как юн я был. Как глуп. Как мудр.
ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ШЕСТАЯ
ЛЕТУЧЕЕ
На следующее утро я проснулся рано с волнующими мыслями об обеде с Денной. Зная, что пытаться снова уснуть бесполезно, я отправился в артную. Экстравагантное завершение вчерашнего вечера оставило
