полку — Не стесняйся.
Я прошел к полке и взял книгу.
— Если бы я прочитал ее раньше, то не завалил бы сегодня вопрос на экзамене.
— Я-то думала, у вас целая куча книг в архивах, — сказала она полным зависти тоном.
Я покачал головой:
— Меня изгнали оттуда. Я провел в архивах в общей сложности два часа, и половину всего времени меня выпроваживали за ухо.
Деви медленно кивнула.
— Я слышала об этом, но ведь никогда не знаешь, какие слухи правдивы. Значит мы почти в одной лодке.
— Я бы сказал, твоя чуть получше, — заметил я, разглядывая полки. — У тебя здесь Теккам и «Героборика». — Я просмотрел все заголовки, ища чего-нибудь, что могло бы дать информацию об амир и чандрианах, но не нашел ничего подходящего. — И «Особенности брачных игр драккусов обыкновенных» у тебя есть. Ее-то я и читал, когда меня выперли.
— Это последнее издание, — сказала она. — Здесь новые гравюры и раздел по фейен-мойте.
Я пробежал пальцами по корешку книги и отступил назад.
— Хорошая коллекция.
— Да, неплохая, — поддразнила Деви, — Если пообещаешь мыть руки, то можешь иногда приходить и читать. А если принесешь лютню и сыграешь для меня, я, может быть, даже позволю тебе взять книжку- другую, только верни вовремя. — Она одарила меня задушевной улыбкой. — Нам, изгнанникам, лучше держаться вместе.
Я провел весь долгий путь до Университета в размышлениях, флиртует Деви со мной или просто хочет подружиться. Но мне не удалось прийти ни к чему, хоть как-то напоминающему вывод. Я упоминаю об этом, чтобы кое-что прояснить. Я был умен — расцветающий герой с аларом как брус рамстонской стали. Но прежде всего я был пятнадцатилетним мальчишкой. Когда дело касалось женщин, я терялся, как ягненок в чаще.
Килвина я нашел в его кабинете. Он наносил руны на стеклянную полусферу для еще одной висячей лампы. Я тихонько постучал в открытую дверь.
Магистр поднял взгляд.
— Э'лир Квоут, ты выглядишь гораздо лучше.
У меня заняло несколько секунд вспомнить, что Килвин говорит про события трехоборотной давности, когда он запретил мне работать в артной благодаря вмешательству Вилема.
— Спасибо, сэр, я и чувствую себя гораздо лучше.
Он внимательно посмотрел на меня.
Я взялся за кошелек.
— Я бы хотел отдать вам долг.
— Ты мне ничего не должен, — буркнул Килвин, снова опуская взгляд на стол и свое изделие.
— Мой долг мастерской, — настаивал я. — Я уже некоторое время пользуюсь вашим добрым расположением. Сколько я должен за материалы, которые использовал в учебе с Манетом?
Килвин продолжал работать.
— Один талант, семь йот и три.
Точность поразила меня, поскольку он не проверял журнал на складе. Я боялся даже представить, сколько всего этот медведь мог держать в голове. Я вытащил нужную сумму из кошелька и положил монеты на относительно свободный угол стола.
Килвин посмотрел на них.
— Э'лир Квоут, я верю, что ты заработал эти деньги достойным способом.
Его тон был столь серьезен, что я не сдержал улыбки.
— Я заработал их вчера вечером, играя в Имре.
— Музыка за рекой так хорошо оплачивается?
Я удержал улыбку и беспечно пожал плечами.
— Не знаю, будет ли так хорошо каждый вечер. Это ведь был всего лишь первый раз.
Килвин издал нечто среднее между храпом и фырканьем и снова вернулся к работе.
— Спесь Элксы Дала переходит на тебя. — Он провел аккуратную черту на стекле. — Я прав, предполагая, что ты больше не будешь проводить вечера, работая у меня?
Я был так ошеломлен, что целую минуту не мог обрести дар речи.
— Я… не… Я пришел поговорить с вами о… том, чтобы снова работать в мастерской.
Мысль перестать работать у Килвина даже не приходила мне в голову.
— Твоя музыка приносит больше выгоды, чем работа здесь. — Килвин многозначительно посмотрел на монеты на столе.
— Но я хочу здесь работать! — потерянно сказал я.
Лицо Килвина расплылось в огромной белозубой улыбке.
— Отлично. Я бы не хотел потерять тебя на другой стороне реки. Музыка — прекрасная вещь, но металл вечен. — Он стукнул по столу двумя огромными пальцами, чтобы подчеркнуть свою мысль. Затем махнул рукой, в которой держал незаконченную лампу, — словно муху отгонял: — Иди. Не опаздывай на работу, или я продержу тебя на протирке бутылок и размалывании руды еще четверть.
Уходя, я подумал о том, что сказал Килвин. Это были первые его слова, которые я не мог принять всем сердцем.
«Металл ржавеет, — подумал я. — Музыка остается навсегда».
Время показало, что один из нас был прав.
Покинув артную, я отправился прямо в «Лошадь и четверку» — пожалуй, лучший трактир по эту сторону реки. Трактирщик, лысый тучный человек, носил имя Каверин. Я показал ему свои талантовые дудочки и провел приятнейшие пятнадцать минут, торгуясь с ним.
Результатом стало то, что в обмен на игру три вечера в оборот я получал бесплатную комнату и стол. Кухня «Четверки» была великолепна, а моя комната оказалась фактически маленькой квартиркой: спальня, гардеробная и гостиная. Огромный шаг вперед от узкой койки в гнездах.
И кроме того, мы договорились, что я буду получать два серебряных таланта каждый месяц. Невообразимая сумма для человека, который был так долго нищ. И это не считая подарков и чаевых, которые могли мне оставлять богатые посетители.
Играя здесь, работая в артной и ожидая со дня на день появления на горизонте богатого покровителя, я мог наконец перестать выглядеть как нищий. Я мог купить вещи, в которых остро нуждался: еще одну смену одежды, приличные перья и бумагу, новые башмаки…
Если вы никогда не были так отчаянно бедны, я сомневаюсь, что вы сможете понять облегчение, которое я испытал. Месяцами я ждал, когда порвется башмак, зная, что любая маленькая дырочка станет катастрофой. Но теперь мне не надо было беспокоиться о плате за следующую четверть или о процентах по ссуде Деви. Я больше не опасался, что буду вынужден уйти из Университета.
Я великолепно поужинал олениной, листовым салатом и миской изысканно приправленного томатного супа. Еще были свежие персики и сливы и белый хлеб со сладким жирным маслом. Хоть я и не просил, но мне принесли пару бокалов превосходного темного винтийского вина.
Потом я ушел к себе в комнаты и заснул мертвецким сном, утонув в необъятности новой пуховой постели.
ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ПЕРВАЯ
ИШАК, ИШАК
Экзамены прошли, и у меня не было никаких обязанностей до начала осенней четверти. Я провел эти
