Она устремила на него свой взгляд, и через некоторое время почувствовала, как волнение вновь охватывает ее, а уверенность предательски уступает ему дорогу.
— Может уйти, пока он ее не заметил? — тут же промелькнула в голове трусливая мысль. — А лукошко? Что за бред! Не оставит же она его возле машины, а сама исчезнет без следа! А если вернуться с ним назад в деревню, как объяснить это маме и всем остальным? Господи, бред какой-то!
Она начинала злиться на свою нерешительность, и это обстоятельство придало ей силы. Шагнув поближе к машине, она больше ни о чем не раздумывая, открыла дверцу.
Игорь, не ожидавший хлопка, вздрогнул от неожиданности. Он повернул голову в ее сторону и тут же отключил шумную аппаратуру. А потом вышел из машины.
— Привет! — как можно непринужденней сказала Валерия, стараясь скрыть от него свое волнение.
— Привет! — ответил Игорь. — Что случилось?
— Ничего! Просто все беспокоились, что ты остался голодным, и отправили меня к тебе.
Она поставила перед ним лукошко с едой.
— Ты, что, принесла мне обед?
— Принесла!
Он благодарно ей улыбнулся.
— Вот здорово!
— Но он, кажется, остыл по дороге!
— Какая мелочь! Да я такой голодный, что даже и не замечу этого! Спасибо, Валерка, ты настоящий друг!
— Пожалуйста! — Валерия достала из лукошка мыльницу и полиэтиленовую бутылку с водой.
— Давай мыть руки.
Пока она поливала ему на руки, они оба молчали. Валерия от того, что окончательно растерялась и не знала что сказать, а Игорь, помимо волнения, которое ему с трудом удалось скрыть за парой незначительных фраз, испытывал еще и конфуз. Ведь он совсем не ожидал увидеть ее в этот миг! Однако пауза, усиливающая их обоюдное волнение, затягивалась, и Игорь спросил первое, что пришло ему на ум.
— И что у нас сегодня на обед? Из лукошка доносится такой аромат, что голова кружится.
— А… это мое первое серьезное кулинарное произведение. Рагу из лосятины, а на гарнир, увы, традиционная пшенка! И еще мамины щи!
— Отлично! — Игорь, стряхнув воду с ладоней, подошел к лукошку.
— Сколько же времени, часа три? Неужели я так безнадежно опоздал к обеду?
Валерия взглянула на свои ручные часы.
— Половина пятого.
— Ничего себе! — присвистнул он и уселся на траву.
Она расстелила перед ним льняную салфетку и принялась выкладывать на нее еду.
— Ты не составишь мне компанию?
— Спасибо, я уже пообедала. Ты ешь, а я пока прогуляюсь к ручью. — Ответила Валерия, чувствуя, что больше не в силах справляться со своим волнением.
Пока она спускалась с пологого овражка к ручью, протекающему у самого его основания, погода резко поменялась. Солнце скрылось за тучей, и через несколько мгновений, ясный, не предвещавший никакой перемены день, превратился в хмурый и пасмурный, который усугубил ее унылое настроение.
— Господи, ну почему, почему я так растерялась?! Вот ненормальная!
— Загляну в глаза, загляну в глаза! А сама даже головы поднять не осмелилась! — переживала Валерия, сетуя на самое себя!
Она принялась нервно расхаживать вдоль овражка и теребить в руке носовой платок, оказавшийся в кармане сарафана. А потом присела на корточки перед журчащим извилистым ручейком, уверенно пробивающим себе путь среди густых мшистых зарослей травы, и принялась наблюдать за движением сухих листьев ольховника, которые, друг за другом, сама же и подбрасывала в воду. За этим занятием ее и застал Игорь, спустившийся к ручью вслед за ней через некоторое время.
— Спасибо, все было очень вкусно! — произнес он традиционную фразу благодарности.
— Она ничего ему на это не ответила, и, кинув очередной листик в игривый поток воды, тяжело вздохнула.
Он опустился рядом с ней на корточки, сорвал сухую былинку и тоже бросил ее в воду.
— Надо полагать, ты пришла для того, чтобы попрощаться со мной перед отъездом?
— Надо полагать! — ответила Валерия, и, осмелившись, заглянула ему в глаза. Однако ей не удалось увидеть в них того, чего она так хотела. Его взгляд был грустным, и ничего кроме отчаянного чувства вины в нем не читалось.
— Валерка, ты… Ты прости меня!
— За что?
— За то, что вынуждена сейчас испытывать то, что испытываешь!
— Сейчас? Можно подумать, что потом я буду испытывать что-то другое! — горестно усмехнулась девушка. — Да я всегда теперь буду испытывать то, что испытываю, а потому, никогда тебя не прощу!
— Не простишь?
— Нет!
— Совсем, совсем?
— Совсем!
— Нисколечко?
— Ну, может, самую малость! — попыталась она отшутиться.
Игорь улыбнулся.
— Спасибо и на этом!
— Пожалуйста! — ответила она, и, отвернувшись от него, бросила очередной листик в воду.
Крупные, разлапистые капли дождя, пробивающие первый путь грозящему ненастью, уже изредка касались ее обнаженных плеч, заставляя съеживаться от озноба.
— Тебе холодно? — спросил Игорь.
— Нет!
Он улыбнулся и покачал головой, удивляясь ее ребячеству, а потом снял с себя футболку и прикрыл Валерии плечи и спину.
— Спасибо! — сухо сказала она, даже не повернув к нему головы.
— Не дуйся, тебе это совсем не идет! А, Валерка? Мне больше нравится, когда ты пикантно отшучиваешься!
— Разве тебе не все равно?
— Конечно, нет! Мне вовсе не хочется вспоминать тебя такой вот надутой индюшкой.
— А ты еще и вспоминать меня будешь?
— Непременно! Ты будешь самым сказочным моим воспоминанием.
— Почему сказочным?
— Потому, что сказки никогда не сбываются!
Валерия усмехнулась.
— Я не сказка, я реальная, сбыточная, но ты сам не желаешь признавать этой реальности!
— А, может, я ее боюсь? Может она мне не под силу?!
— Конечно! Да я в этом нисколько не сомневалась! Отказаться, это ведь всегда легче! Зачем создавать себе лишние трудности?! Ты, наверное, думаешь, — что я стану делать с этой девчонкой, когда у меня и своих дел по горло?!
Он засмеялся.
— И, что же я стану делать с этой девчонкой?
Она снова вздохнула.
