Подошедший следом Алексей поздоровался с отцом и удивился его раннему подъему.
— Да, мне, Алешка, и трех дней хватило, чтобы выспаться! Так чего ж я буду попусту в пастели валяться, да перекатываться с боку на бок. Мы с мамой и по грибы уже успели сходить.
— И много набрали? — поинтересовалась Валерия.
— Не то слово! Мама даже сокрушалась по поводу того, что у нее нет возможности замариновать их на зиму.
— Одним словом, отпуск в селе Зареченском доставляет вам немало удовольствия! — заключил Алексей.
— Ну, что ж, можно и так сказать! — согласился Виктор Владимирович.
— А вчера мы с Кузьмой еще и по маленькой пропустили!
— Да ну? — удивился Алексей. — И чем же он тебя угощал?
— Самогоночкой, медовушным первачком! Он ее как раз накануне выгнал.
— Ну, а вы-то как? Довольны своим походом? — в свою очередь поинтересовался Виктор Владимирович.
Ребята загадочно переглянулись.
— Еще как довольны! — ответил за всех Алексей, только вот Настя ногу вывихнула.
Они тихо вошли в избу, стараясь не разбудить спящих.
— Размещайтесь по своим местам, — шепотом скомандовал Виктор Владимирович, — а Борьку пока можете положить в сенях на заднем дворе. Валерка, постели ему там что-нибудь.
Валерия зажгла свечу, чтобы пройти через темные сени и, взяв Бориса за руку, подвела его к небольшой сенной коморке, в которой размещалась широкая лавка. И в этот самый момент услышала приглушенный хохот Кузьмы, доносящийся из-за двери. Девушка в недоумении остановилась. — С какой стати Кузьма находится в этой коморке в такой ранний час, да еще хохочет? — удивилась она. — Черт побери, может, у меня галлюцинация?
— Кто это там? — в свою очередь спросил у нее Борька.
— Похоже, хозяин! — ответила Валерия.
— А чего… — поинтересовался Борька, однако Валерия его перебила.
— Да, тихо ты, помолчи! — и, прислонившись к двери, заглянула в щель.
Картина, открывшаяся перед ней, была немногословной, однако, Валерия едва удержалась, чтобы не рассмеяться.
Кузьма, перед которым стоял деревянный ковш с самогоном, полулежа на лавке, смотрел телевизор, да не что-нибудь, а знаменитый сериал 'Ну, погоди' и хохотал от души.
Валерия повернулась к Борису.
— Кто там хохочет-то? — удивленно спросил паренек.
— Хозяин расслабляется по полной программе, — ответила она Борьке на своем непонятном языке, а потом снова взяла его за руку.
— Пошли отсюда, я тебя пристрою куда-нибудь в другое место.
До новолуния оставалось три дня, в течение которых Игорь серьезно приступил к процессу подготовки их возвращения в 'свое время'. 'Фольцваген' теперь был стационарно установлен на небольшой поляне, находящейся на окраине села, и молодой ученый целыми днями 'колдовал' возле него со своими проводами и всевозможными хитроумными устройствами. Порою он так увлекался этим занятием, что забывал вовремя приходить к обеду, который с великим старанием готовили девушки с Еленой Марковной и Онисьей.
— Ну, все, я больше не могу! — ворчал в таких случаях Алексей. — Если Игорька работа кормит, то моему молодому растущему организму до этого нет никакого дела!
— В самом деле! — поддерживала Настя жениха. — Если мы сейчас же не сядем за стол, то через минуту все окончательно остынет!
Валерия в этот момент ставила на стол чугунок с ароматными щавелевыми щами.
— Садитесь и ешьте! — распорядилась она. — Алешка, сходи за папой и Кузьмой.
— А где они?
— Курят у амбара.
— А как же Игорь? — забеспокоилась Софья, которая очень привязалась к молодому ученому после того, как он надарил ей уйму всевозможных диковинок.
— Я сама потом отнесу ему еду. — Сказала Валерия.
После возвращения из Москвы они ни разу не оставались наедине, и вообще вели себя так, словно между ними ничего не произошло. Однако Валерия чувствовала, что Игорь силой воли заставляет вести себя с ней отчужденно, и от своих принципов отступать не собирается. Она же безмерно страдала от неразделенной любви, и ей, положа руку на сердце, вовсе не хотелось мириться с тем, что они по возвращении домой больше никогда не увидятся.
— Неужели вскоре все это исчезнет, словно сон, оставив в ее душе только горестные воспоминания? — с болью в сердце думала она. — Да, быть такого не может! А, почему, собственно, не может? — Может! На что ей надеяться, если он даже боится взглянуть в ее сторону?
А если попросить у него телефон, сказать, что просто так, на всякий случай? Ведь здесь, в далеком прошлом, куда забросила их судьба, они оставили часть своей жизни, так почему бы не вспомнить об этом как-нибудь на досуге? — Нет! — тут же говорила она себе. Ибо уязвленная девичья гордость брала верх над ее страданием.
Сегодня же, в последний день перед возвращением, Валерия, две ночи подряд копившая слезы в подушку, не выдержала.
Сам случай предоставил ей шанс остаться с ним наедине! — рассуждала девушка, — и если она его упустит по собственной глупости, никогда себе этого не простит!
Она, едва притронувшись к еде, поспешно вышла из-за стола и, отыскав в сенях объемное лукошко, принялась собирать в него еду.
— Ты, что, уже поела? — удивилась Елена Марковна.
— Я больше не хочу, мама, у меня что-то желудок побаливает.
Настя с Алексеем, после этих слов многозначительно переглянулись. Они еще в ту ночь заметили, что во время купания между Игорем и Валерией что-то произошло, и, теряясь в догадках, наблюдали за ними все это время.
Валерия, взяв лукошко, вышла из избы и направилась к поляне, находящейся у самой опушки леса, где стояла машина Игоря. Поляна располагалась на возвышенном месте и хорошо просматривалась еще из села, и Валерия, пройдя три встречных двора, уже издалека увидела блестящий, залитый жарким послеполуденным солнцем, 'Фольцваген', вольготно расположившийся среди зеленых кустарников. И как только эта картина предстала перед ней, сердце ее учащенно забилось, а шаги из быстрых и решительных, превратились в медленные и неуверенные.
— Зачем? — тут же возник вопрос. — Чтобы еще раз услышать отказ?
— Ну и пусть! — упрямо ответила она самой себе. — Ну и пусть! Мне все равно терять нечего!
— А вдруг…? А вдруг в последний момент перед расставанием он передумает? Вдруг чувства все же возьмут верх над его дурацкими старомодными принципами? Вдруг…? — Я только загляну ему в глаза! Только загляну! И если увижу в них хоть малейший намек на чувство, пусть даже запрятанное где-то в глубине, непременно постараюсь его отыскать и вытащить наружу! — с надеждой, упрямо пробивающей себе путь среди предательских сомнений, и вновь придающей уверенность, тут же подумала она. И, спустя минуту, вооружившись своей решимостью, перекинула лукошко из одной руки в другую, и решительно направилась навстречу предполагаемой удаче!
Она подошла к машине и окликнула Игоря, который в это время копался в салоне, но молодой ученый ее не услышал. Он был всецело увлечен своим занятием, да к тому же в внутри 'Фольцвагена' что-то шумело и искрилось.
