Завтрак на следующий день прошел примерно в том же ключе, что и обед накануне, за исключением того, что гости разъехались еще вечером, и за утренним столом сидела только семья и гости, приехавшие на весь уик–энд. Продолжилось глупое хихиканье Нобби, сопровождаемое ледяными взглядами Роберта Уотсона. Впрочем, леди Дафна и сэр Ричард были вполне благосклонно настроены к Элизабет, что заставило ее предположить, что их старший сын все же не поделился с ними пикантной новостью о том, что их гостья любит прятаться в чужих ванных комнатах. Если бы к улыбочкам Нобби и холодному спокойствию «наследника» добавилось еще и презрение хозяев дома, Лиз точно сбежала бы из–за стола.

После завтрака она буквально заставила Марка пообещать отвезти ее в Оксфорд. Под предлогом того, что ей необходимо срочно собрать вещи, Элизабет пригрозила, что может уехать и без него. Марк ушел, ворча, что не понимает, к чему такая спешка. Впрочем, он, кажется, уже тоже понял, что его знакомая пришлась не ко двору в Бенсингтон–холле, но со свойственным ему упорством пытался настаивать, что они могут задержаться еще до вечера, сыграть пару сетов в теннис или сходить на прогулку к озеру. Но от одной мысли о том, что ей предстоит провести еще ланч и пятичасовой чай в той же компании, у Лиз начиналась чуть ли не истерика.

Вещи девушка собрала молниеносно. По правде говоря, она сделала это еще до завтрака. Лиз проснулась очень рано, упаковала чемодан и некоторое время, сидя у окна и наслаждаясь тишиной спящего особняка, лелеяла трусливую мысль сбежать до того, как в доме поднимутся. Единственным, что ее удержало, было то, что Элизабет понятия не имела, где в доме телефон, поэтому не могла вызвать такси. А перспектива прогуляться до ближайшей станции с чемоданом в руке не нравилась ей еще больше, чем грядущая встреча за завтраком с домочадцами сэра Ричарда. Кроме того, ее бегство уж точно не понравилось бы Марку, а он ничем не заслужил, чтобы ему испортили уик–энд.

Прощаясь, Лиз постаралась максимально тепло поблагодарить леди и лорда Бенсингтона за гостеприимство и вежливо отговорилась срочными делами, когда ей любезно предложили еще немного задержаться. Впрочем, леди Дафна не слишком настаивала — лишь столько, сколько требовали приличия. Элизабет не сомневалась, что гостеприимная хозяйка вздохнет с облегчением, как только гостья с непонятным статусом покинет ее владения. Лорд Ричард тоже не слишком настаивал на том, чтобы коллега младшего сына составила им компанию на весь воскресный день.

Лиз мысленно возблагодарила судьбу за то, что при прощании не присутствовал Роберт — как ей сказали, они с Нобби решили прогуляться по окрестностям. Лиз была полна желания невежливо сбежать, не попрощавшись со старшим братом Марка, хотя и попросила передать ему свои сожаления от того, что она никак не может задержаться и даже не нашла времени лично засвидетельствовать свое почтение.

Когда на подъездной дорожке к дому появился автомобиль Марка, Элизабет на крыльце уже почти приплясывала от нетерпения. Сама мысль о том, что можно юркнуть в машину и затаиться за тонированными стеклами, вызывала в ней невиданный энтузиазм. Но торопиться во дворе Бенсингтон–холла было не принято, и ей пришлось еще некоторое время сохранять спокойствие. Монументальный дворецкий вынес ее чемодан и уже упаковывал его в багажник, когда за спиной Лиз вдруг раздался знакомый бархатистый голос Роберта Уотсона.

— Как, вы уже нас покидаете?

Мисс Смолвуд на секунду окаменела, а когда ей удалось повернуться, она невольно удивилась, что ее несчастные суставы не поскрипывают от такого вопиющего насилия над собой. Застывшая на лице улыбка превратилась в гримасу, а у Лиз даже не было сил стереть ее с губ. В двух шагах за ней на подъездной дорожке, засунув руки в карманы, в небрежной позе стоял старший брат Марка. На его лице играла вчерашняя брезгливо–холодная улыбка, а синие глаза взирали на Лиз с такой откровенной насмешкой, что она густо покраснела.

— К несчастью, у Элизабет запланированы дела на сегодняшний вечер, — ответил за нее Марк, выныривая из–под крышки багажника, куда он помогал уложить вещи. — Здорово, что ты пришел нас проводить. Жаль, что мы не можем задержаться. Если бы не срочная необходимость…

— Вот как? — саркастически переспросил Роберт, даже не дослушав реплики брата. — Срочная необходимость? Какая жалость — мы с мисс Смолвуд даже не успели пообщаться! Ну что ж, дела есть дела — не стану вас задерживать.

Он вежливо поклонился и прошествовал мимо Элизабет.

— Какая муха его укусила? — недовольно заворчал Марк, открывая перед ней дверцу машины. — Такое ощущение, что он со вчерашнего дня не в своей тарелке! Н–да, похоже, мы выбрали не самый удачный уик–энд для визита… Надеюсь, настроение Роберта не связано с проблемами в бизнесе…

Марк продолжал что–то говорить, но Лиз его не слушала. Она должна была бы испытывать облегчение от того, что ее постыдная тайна все же не выплыла наружу, но вместо этого ей неожиданно стало горько. Прошедший мимо Роберт Уотсон обдал ее легким презрительным взглядом, и девушка ощутила себя шариком, из которого Неожиданно выпустили воздух. Хотя чего еще, собственно, она могла ожидать? Что на прощание наследник лорда Бенсингтона скажет ей что–нибудь приятное или пригласит приезжать еще? Да она должна быть ему благодарна уже за то, что ее не выставили вон на ночь глядя с громким скандалом!

Только когда высокие стены Бенсингтон–холла скрылись за деревьями, Лиз смогла вздохнуть с облегчением. Бежавшая впереди дорога вела в хорошо знакомые и безопасные края, где на каждом шагу не встречались родители, озабоченные судьбой своих отпрысков, и старшие братья с сексапильными подружками. Закончился самый кошмарный уик–энд в ее жизни, и теперь Элизабет имеет полное право забраться в свою уютную оксфордскую норку — какое счастье, что эта комнатушка пока закреплена за ней! Там в относительном уединении можно будет обдумать то, что произошло, и решить, что делать дальше. Лиз даже не надеялась, что когда–нибудь ей удастся забыть об этих несчастнейших днях своей жизни…

3

Входя в офисное здание на Коулман–стрит, где располагалась контора солиситора Марка Уотсона, Элизабет всегда чувствовала легкое волнение и предвкушение. Думать, что она теперь — часть никогда не спящего Сити, было ей приятно. Этот округ не отдыхал никогда, здесь постоянно что–то происходило, и Лиз любила приезжать на работу.

Она и не подозревала, что в ней когда–нибудь проснется настоящая карьеристка. Ей нравилась сама атмосфера Сити и его спокойная, размеренная, деловая, никогда не теряющая лица публика. Словно гигантская рука нанесла на карту Лондона небольшой район, где почти не жили, а только работали бизнесмены и клерки всех мастей. Даже то, что ей приходилось довольно долго добираться в Сити из Ньюингтона (а про лондонское метро Лиз могла сказать только одну хорошую фразу: спасибо, что оно действует!), не умаляло достоинств делового центра. Она бы с радостью перебралась сюда и жить, но снять квартиру в Сити было запредельно дорогим удовольствием, никак не по карману простой помощнице солиситора. Впрочем, и сам Марк предпочитал жить не в центре, а в фешенебельном районе Мейфейр. Еще до того, как они с Элизабет начали встречаться, преподаватель Уотсон не раз говорил своим студентам, что жить в рабочем районе — мучения, хуже которых придумать невозможно. Во всяком случае, бессонница таким трудоголикам обеспечена.

За полгода работы с Марком Лиз стала настоящей помощницей солиситора: спокойной, сдержанной, расторопной. Марк был доволен ею, и ей нравилось ловить его одобрительные взгляды. За эти полгода она прекрасно усвоила правила игры. Элизабет должна была вести подготовку дел, работать с архивами, иногда ей позволялось сопровождать Марка во время его выступлений перед мировыми судьями, а раз или два даже довелось выступить и самой. Правда, пока она еще многого не знала, но Уотсон с явным удовольствием посвящал ее в подробности нелегкого юридического труда.

А еще в ее обязанности входило восхищение. Каждый успех Марка, как быстро усвоила Элизабет, должен был сопровождаться шумными аплодисментами. Как–то она не выказала должного почтения к завершенному им делу и выслушала длинную лекцию о том, каких трудов ему стоило так блестяще разработать линию защиты. И несколько дней он вел себя с ней довольно прохладно, считая, видимо, что она недооценила его заслуги. После этого Лиз твердо усвоила: что бы ни случилось, каждый триумф Марка она должна встречать так, словно это величайшая победа человечества. Первое время ее это слегка раздражало, но мисс Смолвуд быстро удалось себя убедить, что как солиситор ее любимый и в самом деле заслуживает самых высоких оценок, а толика самолюбования, в конце концов, присуща всем мужчинам.

Они занимались гражданскими делами, консультировали по вопросам составления завещаний,