Джульетта почувствовала, как боль, подобно закручивающейся спирали, все глубже и глубже проникает в душу.

– Вы пошли к любовнице?

– Если я утаю правду, что этим докажу? – Олден ударил кулаком по камню. – Мария тогда уже умерла, и у меня была новая любовница. Она жила в загородном доме. Я тотчас поскакал к ней, сжигать ночь в угаре сладострастия. И только потом, возвращаясь к себе в угасающем лунном свете, я осознал, что стал бесчувственным. – В дрогнувшем голосе звучала боль. – Все во мне онемело, как будто меня били палками.

Джульетта подумала о брате и матери. «Мне очень жаль, Они утонули, графиня и лорд Киттеринг».

Воспоминания, всколыхнувшиеся в памяти, заставили сердце замереть в груди.

– Дальше.

– В том же самом бесчувствии, – продолжал Олден, – я плутал в потемках, меняя одну дорогу за другой. – Лицо его было неподвижно, как будто каждое слово требовало усилия и причиняло муки. – Так я скакал, как в тумане, пока не забрезжил рассвет. Я четко помню, как нарождающийся день заполнял светом ландшафт, окрашивая его в персиковый, зеленый и серебристый тона. Это был самый прекрасный рассвет, какой я когда-либо видел. Моя измученная лошадь спотыкалась и едва не падала.

«Им не следовало переправляться в такую бурю, мэм, – снова вспоминала Джульетта. – Вода в реке поднялась так высоко! Лошади не могли перейти ее вброд. А маленький мальчик не умел плавать».

– Помню, как я спешился и привязал кобылу к дереву, – продолжил Олден. Каменные поручни жгли ему пальцы. Кольца вспыхивали на солнце, испуская во все стороны лучи. – Я шел через рощу, потом деревья начали редеть и над головой осталось только яркое синее небо. Там было очень жарко, совершенно не похоже на Англию…

Он умолк.

– Вы должны рассказать мне, – настаивала Джульетта. Олден резко повернулся к ней лицом, с выражением жестокой опустошенности.

– Рассказать – о чем? Когда началась боль? Я лежал распластанный на беспощадной земле, мучимый и раздираемый болью, как будто меня грызли волки. Я слышал какие-то голоса, подобные дикому звериному вою. У меня выворачивало язык, мой рот наполнился горечью…

– Почему? – Джульетта сжала пальцы, впившись ногтями в ладони.

– Почему? – Олден вновь принялся нервно расхаживать. – Я любил Грегори, но он был мертв. Черт возьми, что еще вы от меня хотите?

– Итак, вы вернулись из Италии…

– Мне пришлось это сделать – я стал новым наследником. Когда я приехал в Грейсчерч-Эбби, выяснилось, что мой отец скончался от апоплексии, после того как проиграл поместье. Но Грегори погиб раньше, он дрался на дуэли, защищая честь семьи. Точной причины я не знаю. Мой брат не слишком хорошо владел шпагой. Он был тяжело ранен и умер от потери крови.

Олден ощущал себя раздавленным. Онемелым.

Джульетта должна понять. Она тоже потеряла брата. Возможно, потому он и поведал о своем горе. Кроме нее, он никому об этом не рассказывал. Кому еще он мог доверить правду?

Он поднял голову, когда Джульетта встала. Она отошла на несколько шагов.

– И вы называете это любовью? – спросила она. – Находиться в чужой стране, в то время как ваш брат погибал, делая то, что у вас получилось бы лучше? Позволить ему умереть одному, пока вы, как послушная болонка, жили в Италии при чужой жене? Да спасет меня Бог от вашего представления о любви, лорд Грейсчерч!

Что-то взорвалось внутри его, разлетевшись на мириады крошечных обломков. На секунду Олдену показалось, что его поразила летняя молния, ударившая из сверкающего неба. Он взглянул вниз, на свои манжеты и элегантные туфли на каблуках. Все оставалось на своих местах. Он по-прежнему стоял прямо, и тело его – в целости и сохранности.

В саду тоже ничего не изменилось.

– Вы правы, – сказал он наконец. – Думаете, я этого не понимаю?

Джульетта стояла неподвижно, ничего не говоря. Олден сделал глубокий вдох.

– Мэм, если вы хотели сделать мне больно, вам действительно это удалось. – Он повернулся и собрался уходить.

– Да! – выкрикнула она внезапно. – Да, я хотела сделать вам больно!

Он остановился не поворачиваясь, чувствуя, как ярость и боль сплелись в единый клубок.

– Неужели вы всерьез верите, что у нас есть будущее? – громко продолжала Джульетта. – Допустим, мы вместе пройдем через все препоны с моим разводом. Вы думаете, что после этого мы обретем какой-то покой? Вы – безумец!

– Возможно. В самом деле, даже если меня и посетила такая фантазия, вы успешно избавили меня от нее. Я знал, что вы уязвлены. Но не предполагал, что вы можете быть настолько жестокой.

– Жестокой? – сказала Джульетта. – Я уповаю на это, лорд Грейсчерч!

Он оглянулся. У нее текли слезы по лицу.

– Да, я позволила себе быть тем, кем не являюсь на самом деле, – продолжала Джульетта. – Я делала вид, что мне не нравятся ваши ловкие игры и ваше понятливое тело. Да, я тоже была нечестной. Но физическое влечение – это еще не все и не может заставить меня остаться с вами. Для этого требуется нечто большее. Большее, чем вы можете мне предложить или когда-либо предлагали.