Олден снова сложил руки, словно сопротивляясь импульсивному желанию прикоснуться к ней.

– Сейчас это уже не та первая детская любовь. Она совсем непохожа на ту слепую страстную влюбленность, поначалу такую возвышенную и волнующую. Эта любовь – свободная и преображенная. Теперь, если по какой-то причине нам случится потерять друг друга, наша реакция тоже будет другой. Совсем не такой, как наша циничная реакция в ответ на утраты той – первой любви…

Джульетта не скрывала своего неподдельного удивления.

– Ваша реакция еще может называться циничной – но моя?

– А удалиться в Мэнстон-Мингейт, играть в шахматы с пожилой женщиной – это что такое? Не отсутствие ли потребности в сердечном общении? В вашем бегстве было не меньше цинизма, чем в моем приобщении к распутству. Кстати, кто была эта мисс Паррет?

– Мисс Паррет была компаньонкой моей бабушки. Она была героической женщиной. Мы с Китом ее обожали. Когда мы приезжали к ним, она была с нами по-настоящему доброй. После смерти бабушки мы расстались, и нам ее ужасно недоставало. Я знала только, что в конце концов она уехала в Мэнстон- Мингейт. Потом я убежала с Джорджем. Она была единственным человеком, кому я писала, не считая единственного письма к моей матери когда было уже слишком поздно.

– Значит, мисс Паррет знала название гостиницы, где вы останавливались?

Джульетта кивнула.

– И когда перестали приходить мои письма, она написала туда, чтобы справиться обо мне. В это время как раз произошло несчастье с моей матерью и Китом. Я выезжала на место происшествия в бурю и едва не утонула сама. У меня началось воспаление легких, и я была слишком слаба, чтобы передвигаться. Из гостиницы отправили послание с требованием заплатить за комнату и вывезти меня оттуда. Так мисс Паррет узнала о несчастном случае на переправе. И тогда же стало известно, что меня бросил Джордж и что мой отец от всего устранился.

– «…она была убита горем – бледная, как призрак, и больная лихорадкой». – Олден прошептал это так тихо, что Джульетта не расслышала его слова.

– Что? – спросила она.

– Ничего. Просто что-то похожее однажды сказал хозяин «Трех бочек». Продолжайте.

– Мисс Паррет залезла в свои скромные сбережения, чтобы нанять экипаж, и приехала за мной. Я без преувеличения могу сказать, она спасла мне жизнь.

– Она похоронена в Мэнстон-Мингейт?

– В церковном дворе. Обычно я приходила к ней на могилу каждое воскресенье.

– Жаль, что я уже не могу с ней познакомиться, – сказал Олден. – Я бы выразил ей благодарность.

Экипаж накренился на повороте и въехал в другой гостиничный двор. Из конюшен, стуча копытами, вырвалась свежая упряжка – смена уставшим лошадям.

Как только карста остановилась, Олден спрыгнул на землю. Джульетта, прислонившись к дверце, наблюдала, как он обменивается письмами с всадником, грумом из Грейсчерч-Эбби. Когда новая упряжка была готова к отъезду, грум развернул свою лошадь и галопом ускакал прочь.

Карету качнуло, когда Олден ступил внутрь. Он распечатал очередную короткую депешу и внимательно прочитал.

– У вас какое-то срочное дело? – спросила Джульетта.

– У Нас, – улыбнулся он. – Лорд Эдвард хотел заманить нас в ловушку. И паук ткал для этого паутину. А я последние несколько недель ткал свою. В случае удачи мы превратим сына герцога из паука в муху.

– Вы можете рассказать мне об этом?

– Конечно. Я разослал ворох посланий, первое – в Блэкторн-Мэнор. В нем сообщается, что в вашем исчезновении повинен некий служитель по имени Билл. И побудила его к этому секретная информация, которую он выпытал у вас о фамильных сокровищах. Это известие будет немедленно доведено до лорда Эдварда. Возможно, Билла ожидает нож в спину.

– Лорд Эдвард убьет его?

– Я сильно сомневаюсь, что он сделает это лично, – сухо сказал Олден. – Хотя мы живем в мире, где детей казнят за кражу ложки. В лучшем случае мистер Апбридж побеседует со своим подчиненным. Если Биллу хватит ума, он исчезнет, прежде чем его настигнет возмездие. Если же этого не произойдет, я полагаю, он глупый мужчина. Но давайте оставим это на волю Провидения и сына герцога. Как бы то ни было, из Блэкторн-Мэнор Билла уберут.

«Олден сам несколько раз сталкивался со смертью на кончике шпаги, вот почему джентльмены носят кружева и шелк, – подумала Джульетта. – Еще одна причина замаскировать роковую возможность». Она содрогнулась.

– Мне бы следовало быть благодарной лорду Эдварду за Билла, но я не могу спокойно слышать…

– Еще несколько дней – и этот подонок вас изнасиловал бы. Он годами злоупотреблял этим, ночь за ночью. Несчастных больных привязывали к кроватям, и он пользовался беззащитностью женщин. Он заслуживает виселицы. Голодная смерть в канаве или нож в темноте – это слишком хорошо для него.

– Я рада, что женщины больше не будут страдать от него. А другие письма?

– Они от моих людей. – Олден открыл ящичек с письменными принадлежностями. – Я наладил шпионскую сеть для слежки за лордом Эдвардом. Не мы одни желаем сыну герцога худа. Вот уже несколько месяцев он усиленно подбивает партнеров делать вложения в немыслимые проекты. И новые затеи еще более экстравагантны. Я сделал все возможное, чтобы обострить ситуацию. Очень скоро ему придется отправиться на поиски сокровищ – или он окажется лицом к лицу с разорением. Но он не сможет двинуться, пока ваш отец не покинет Фелтон-Холл. Даже сын герцога не рискнет копать ямы во владениях пэра, чтобы его застали ночью за этим занятием.

– Так пусть он думает, что мой отец уехал в Лондон, – сказала Джульетта. – Отправьте ему