– А ваша мать согласится?

– Да она едва ли заметит вас, – сказал Олден, – У вас будет неограниченная свобода.

Джульетта с легкой тревогой вспомнила свою короткую случайную встречу с его матерью.

– Это мой лучший выбор относительно будущего?

– Брат моей матери – маркиз, что делает ее почти неприкосновенной в обществе. – Олден протянул руку вдоль спинки сиденья ленивым движением, исполненным мужской уверенности. – Кроме того, она весьма нетерпима к вопросам безумия.

– Почему?

Олден засмеялся.

– Потому что она сама изрядно чокнутая.

Джульетта внезапно замолчала. В любом случае это лучше, чем Блэкторн-Мэнор. Но вместе с тем это означает, что с ее независимой жизнью будет покончено. В Мэнстон-Мингейт она была занята весь день тяжелой работой, но там она была свободна. «Хотя никогда не свободна от страха», – добавил тихий внутренний голос. Да, это так. Она постоянно боялась, что Джордж разыщет ее.

Но почему Олден так старается спасти ее? С риском для себя проник в дом лорда Эдварда. Соблазнял женщин, которые были ему явно неинтересны. И даже зная, что она никогда не согласится стать его любовницей, предлагает жить в доме своей матери, чтобы Джордж не мог ей навредить. Почему?

– Я не понимаю, почему вы делаете это для меня, – сказала Джульетта после короткого раздумья. – Тем более после того, что было сказано во время нашей последней встречи.

Олден наклонил голову и заглянул в окошко. Лунный свет лег ему на щеку.

– Вы не сказали мне ничего такого, чего бы я не заслуживал.

– Я действительно вас ненавидела.

– Это не имеет значения, если вы по-прежнему чувствуете то же. Я не собираюсь ничего вам доказывать.

– Тогда почему вы спасли меня?

– Почему бы нам просто не сказать, что у нас есть общий враг? – сказал Олден после секундного молчания.

– Лорд Эдвард представляет для нас общий интерес? – спросила Джульетта.

– Я намерен его уничтожить, – ответил Олден.

Он говорил об этом совершенно запросто. Вот так, наверное, кто-то мог бы сказать, что ему нужно видеть выполотые сорняки на своей подъездной аллее.

Значит, он спас ее только для того, чтобы расстроить планы сына герцога. Не потому, что он заботился о ней. И не от сознания своего долга перед ней. Что ж, возможно, для нее так будет лучше. Безопаснее.

– Кстати, – сказал Олден с озорными нотками в голосе, – вы действительно ели цветы?

Его вопрос застал ее врасплох.

– Да. Когда вы прислали мне ананас, я съела часть розы. Лепестки, упавшие в сливочное масло…

Олден громко захохотал. Его громкий веселый смех сотряс экипаж.

– Браво! – выговорил он наконец. – Я рад, Джульетта!

– Рады? Чему?

Он не наклонился вперед. Он не коснулся ее руки. Но казалось, что его дух приблизился и прикоснулся к ней.

– Это означает, что у вас было веселое, дурашливое настроение. По крайней мере я сделал что-то, что сделаю вас на минуту счастливой.

На минуту! Если быть честной, он подарил ей почти неделю счастья. Невероятно светлые, яркие дни. А та ночь…

Карета подпрыгнула и остановилась. Свет от факелов хлынул в окна, скользя по гладким чертам его лица. Лица, гибельного для женщин.

– Мы приехали, – сказал он. – «Черная лошадь» – скромная, но приличная гостиница. Грейсчерч слишком далеко, чтобы добраться за ночь, поэтому я заранее заказал комнаты. Завернитесь в это. – Подняв с сиденья плащ с капюшоном, Олден протянул его Джульетте и улыбнулся. Его ослепительная улыбка была почти вызывающей. – Горячая ванна ждет.