дурацкую шляпку — а это всегда бесило собаку. Гогси был твердо настроен не потерять Киплинга, своего тигра, вес — 430 фунтов, возраст — пять лет. Учитывая, сколько он за него отвалил и сколько потратил на содержание.

Гогси внимательно осмотрел сад, но не нашел там следов хищника; было трудно понять, куда он отправился. Но через некоторое время до Гогси дошло, что тигр мог уйти только одним способом — через стену. Если он забрался на крышу сарая, то мог перепрыгнуть на вольер, потом на прилегающую стену и через нее в один из садиков рядом с хижинами, расположенными позади виллы.

Учуяв запах испражнений, Гогси перефразировал старую поэму Уильяма Блейка «Тигр»:

Но Киплинга не было в клетке. И вообще, может быть, он убил Билли давно, а потом жрал сколько мог этого мерзкого на вкус ублюдка, прежде чем свалить. Может быть, он совсем недавно покинул сад, Если так, то есть шанс найти его, до того как вмешаются полиция или придурки из общественного совета!

Выходя из дома, Гогси столкнулся на подъездной дорожке с почтальоном Малколмом.

— Э-э, мистер Лэндлс?

— Ага.

— У меня тут кое-что для вас. Надо расписаться. Посылка с уведомлением.

— Бля... — выдохнул Гогси, Он торопился, ему сейчас было не до почтальона. Он почувствовал, как челюсть оттягивается в невольном зевке, как будто незнакомец ударил в нее кулаком, обмотанным ватой. Это сказывалась разница во времени, а ему надо было позарез найти Киплинга. Гогси выхватил у Малколма ручку, расписался в квадратиках и швырнул посылку на порог.

Малколм хотел сделать замечание — мужчина расписался в обоих квадратиках, тогда как во втором он должен был написать свое имя. Но Гогси Лэндлс — известный человек, подумал почтальон и испугался, что его неправильно поймут. Обкуренный мозг превратил «неправильно поймут» в «неправильно поимеют», и Малколм ухмыльнулся, представив Гогси Лэндлса и тигра, занимающихся жестким сексом. В его видении у тигра был полосатый черно-оранжевый член, который он совал в Гогси... Тигротрахер... «Неправильно поимеют» крутилось на повторе у Малколма в голове, и он захихикал.

— Клоун, ты чё, блин, надо мной смеешься? — брякнул Гогси в приступе гангстерской паранойи.

«Вот блин, теперь я по уши в дерьме», — подумал Малколм. Он верил в теорию, что люди принимают наркотики, чтобы усилить и без того сильные стороны характера. Вот вам, к примеру, бандиты: изначально больные на голову, они, видать, нюхают кокаин только для того, чтобы оправдать вечный стрём.

— Э-э... Я просто слегка нервничаю и, типа, не в себе: большой тигр гуляет на свободе.

Глаза Гогси вдруг выпучились, словно были на пружинках.

— Показывай где! — потребовал он, толкая долговязого почтальона вниз по тропинке. — Киплинг! Мой малыш!

Они вышли на улицу и свернули по ней к дому миссис Жардин, Малколм с тяжелой сумкой старался не отставать от стремительного татуированного наркобарона. Когда они подошли к парадной двери миссис Жардин, почтальон отказался идти дальше.

— Теперь вы уж сами, — сказал он.

— В полицию не звонил, а? — угрожающе спросил. Гогси. Пару секунд он размышлял, не добавить ли к фразе «ты, педик», но передумал.

— Не, не звонил, — сказал Малколм, пятясь. — Я сваливаю, это меня не касается.

— Это точно, приятель, — сурово кивнул Гогси, а потом подмигнул удаляющемуся почтальону: — Встретимся позже.

Он медленно обошел дом и попал в сад, где обнаружил два трупа — миссис Жардин и ее придурочной собаки. Потом услышал стук по стеклу, обернулся и заметил Дорин, отчаянно подававшую ему какие-то знаки из-за стеклянной двери. Она указывала на лужайку за его спиной; Гогси резко оглянулся и увидел Киплинга, лежащего в тени.

При виде Гогси огромный зверь поднялся и направился в сторону хозяина. После иссушенной плоти Билли и жесткой собачатины скудная закуска в виде волокнистой миссис Жардин не насытила голодного зверя.

Гогси приближался, тигр крался ему навстречу.

— Киплинг... Сидеть, мальчик...

Тигр прыгнул вперед, нацеливаясь на горло коренастого шестифутового бандита. Взбешенный гангстер инстинктивно попытался ударить зверя лбом, в результате его голова оказалась зажатой в открытых челюстях тигра. Клыки зверя прорвали «стетсон» и вонзились в череп, а большие когти сдирали кожу с Гогси, который, как из пушки, молотил ударами по бокам животного, целясь в почки. Сильный хук правой сломал большой кошке ребро.

Дорин вместе с Риной, зашедшей в дом через парадную дверь, наблюдали за происходящим, раскрыв рты.

— Может быть, все-таки стоит позвонить в полицию, — сказала Рина, пока человек и животное продолжали бой.

Волны желчи поднимались из желудка тигра, но не могли вырваться наружу из-за застрявшей головы Гогси и полей «стетсона», забивших животному глотку. Зверь пытался сокрушить череп хозяина своими мощными челюстями, но пуленепробиваемая голова Гогси не поддавалась, и хищник медленно задыхался, упав и потянув за собой оказавшегося в ловушке наркобарона.

Хотя тигр почти отключился и был очень слаб к моменту прибытия полиции, снайперы решили не рисковать и всадили в него пять пуль. Пожарникам пришлось ломом разжимать челюсти мертвого животного, чтобы высвободить голову Гогси.

Гогси выжил, но из-за травм головы, полученных в результате нападения, сильно изменился. Родственники требовали компенсации, заявив, что его задела одна из полицейских пуль, но это предположение было опровергнуто в результате полного медицинского обследования. Старых друзей пугал вид Гогси, кормящего уток на пруду Инверлейт, пускающего слюни и разговаривающего с самим собой. Когда его арестовывали за эксгибиционизм перед школьниками, полицейских, производивших арест, до слез тронул вид крутого бандита, плачущего в расстройстве чувств. Мона бросила его, уйдя к его же корешу, которым увяз по уши в изначально неудачном проекте совместного проведения Шотландией и Ирландией чемпионата Евро-2008.

Теперь Гогси редко общается с внешним миром, в основном посредством фильмов и компьютерных игр. Единственным исключением является Дорин, которая время от времени приносит ему домашнего супа в контейнере от «Тапперуэйр».