— Для игры-то не устарел. Мы знаешь как играем? Я Вальке диктую по три буквы наугад... Она у нас ученый товарищ, все латинские буквы знает... Она печатает, а потом я по книге разбора расшифровываю. Иногда так смешно получается! Хочешь, попробуем?
Тим выволок с книжной полки толстенный синий том.
— Называй какие-нибудь флаги. Любые три буквы.
— Тим... — сказал Славка.
— Что?
Славка рассмеялся:
— Ничего. Просто ТИМ. Тангоу, Индия, Майк.
— Ой, а мне и в голову не приходило!
Они плюхнулись животами на ковер, начали поспешно листать книгу.
— Вот, смотри. Славка! ТИМ... 'Облегчать вес, осадку...' Что бы это значило?.. А, знаю! Это меня стащили с 'Сатурна' и облегчили у него осадку. Все правильно. Теперь посмотрим про тебя.
— У меня же шесть букв.
— Разобьем на два сигнала.
— Точно. Сла.. Сьерра, Лима, Альфа... Что будет?
— Сейчас... Вот это да! 'Освобождать'!.. Ты кого-нибудь освобождал?
Славка вспомнил толстого мальчишку, которого отбил у крикливой соседки.
— Да. Кажется, освобождал.
— А кого? Сейчас узнаем... Викта, Кило, Альфа... Что получается? Странно. Эти флаги означают слово 'как'... Как ты освобождал?
Славке неловко было рассказывать об этом случае. Получится, будто хвастается, а героизма-то никакого тут нет. Он вздохнул:
— Военная тайна.
— Тайна? Хорошо, — сказал Тим. Зачем-то пополз по-пластунски к широкой тахте с подушками вместо спинки. Выволок из-под тахты желтую пластмассовую трубу с двумя пистолетными ручками. Славка такие видел в 'Детском мире' — это был пневматический автомат, стреляющий теннисными шариками.
— Заряжен, — предупредил Тим. — Будешь открывать военную тайну?
Славка укрылся за томом сигнальнного свода:
— Вероломное нападение на мирных жителей...
— Не вероломное! Я честно предупредил.
— А я без оружия!
— Можешь кидаться подушками.
— Могу?
— Можешь.
Славка прыгнул на тахту.
— Пускаю в ход тяжелую артиллерию!
— А я скорострельную!
Шарики застучали о стену вокруг Славки. Славка пустил в Тима увесистой подушкой. Тим ее поймал и бросил в Славку. И прыгнул следом! Со стены с гулом сорвался боевой барабан какого-то племени из джунглей Ориноко.
Через минуту Славка лежал на полу, носом в ковер. Тим сидел на нем верхом. Славке было хорошо. Он чувствовал, что может скинуть легонького Тима одним движением плеч, но не хотел. Он был счастлив, что лежит вот так, а Тим победно смеется над ним и упирает ему между лопаток широкий автоматный ствол.
— Откроешь тайну?
— М-м... — сказал Славка. — Ни за какие сокровища.
— Что с тобой сделать?
— Как что? В сигналах же сказано: освобождать.
— Как? — насмешливо откликнулся Тим.
— Облегчить вес и осадку. Слезть с меня.
— Тебя спасло знание Международного свода.
Тим вскочил, но подкатился на теннисном шарике и шлепнулся на ковер. Задумчиво сказал:
— Бах...
— Сейчас посмотрим, что такое БАХ, — деловито сообщил Славка и потянулся к синей книге. — Браво, Альфа, Хотэл... 'Открытая якорная стоянка'.
— Все правильно. Пора становиться на якорь. А то сейчас явится Валентина.
И Валентина явилась.
— Это выходит за всякие рамки, — сурово произнесла она. — Немедленно приведите квартиру в порядок.
Славка почувствовал себя как перед завучем. Тим вскочил. Заправил рубашку, пригладил волосы и — просто чудо какое-то! — в один миг превратился из растрепанного мальчишки в аккуратно подтянутого Тима.
— Валечка, мы больше не будем.
Славка с сожалением посмотрел в окно.
— Темнеет уже. Пора домой, а то будет мне 'бах'...
Тим проводил Славку до лестницы. Снизу к ним подбежал большой тощий пес.
— Боцман! — обрадовался Тим.
Славка вздрогнул.
— Не бойся, — сказал Тим. — Это здешний общий пес. Он ко всем ласкается.
— Да я не боюсь...
Боцман лизнул Славке ладонь, вежливо помахал хвостом и побежал по своим делам. Славке было неловко. Вдруг Тим решил, что он в самом деле испугался собаки?
— Тим... Я знаешь почему вздрогнул? Ты сказал 'Боцман'... А меня так в старой школе дразнили...
Тим ничего не сказал. Он, видимо, сразу все понял: как несладко было Славке в той школе и каким обидным было прозвище.
— Не говори только никому... — пробормотал Славка.
— Конечно, Славка... А меня в первом классе дразнили 'Ржавая селедка'.
— Почему?
— Ржавая — из-за веснушек. А селедка — из-за фамилии.
— Дрался? — тихо спросил Славка.
Тим вздохнул:
— И ревел, и дрался... На 'ржавую' я не обижался, а на 'селедку' — очень. Потому что она скользкая и соленая... А потом новая учительница пришла, услыхала и говорит: 'Сель — это вовсе не селедка. Это могучий горный поток, лавина, которая может все разрушить. Поэтому не дразните Тима...'
— И перестали?
— Не сразу, но перестали...
'Сель. Грозная лавина', — повторил про себя Славка. Нет, не годилось это для Тима.
— Пойду, — сказал Славка.
— Ну, до завтра. Да?
— До завтра... Тим! А можно, я тебе позвоню? В нашем квартале есть автомат.
— Вот правильно! Позвони! Запиши телефон. Двадцать три... девятнадцать... ноль восемь.
Славка легко запоминал числа. Но телефон ему хотелось записать. В этом был особый смысл. Будто они с Тимом подписывали договор о дружбе. Нет, до этого, конечно, еще далеко, но все-таки...
— А чем писать?
