прокатиться на реактивном такси на спутник.
– Если мы, белые, будем держаться вместе… – начал Хэдли.
– Послушай, – прервал его Петель, – те времена уже прошли. Если Брискин знает, что делать с гибами, пусть получает власть. Я лично спать по ночам не могу, думая о всех этих людях, а ведь многие из них еще почти дети, и вот они годами лежат в государственных хранилищах. Только представь себе, сколько талантов пропадает впустую. Это чистой воды… бюрократия! Лишь непомерно раздутое социалистическое правительство могло додуматься до подобного решения. – Он сурово посмотрел на продавца. – Если бы я не обеспечил тебя работой, даже ты мог бы…
– Но я же белый, – тихо проговорил Хэдли.
Продолжая читать гомеогазету, Петель узнал, что в 2079 году спутник Фисбы Ольт заработал миллиард американских долларов. «Неплохо, – подумал он. – Солидный бизнес». Взгляд его упал на изображение Фисбы – платиновой блондинки с небольшим высоким бюстом. Выглядела она потрясающе, как с эстетической, так и с эротической точки зрения. На картинке Фисба подавала гостям текилу с лаймом, что являлось дополнительным стимулом, поскольку текила, получаемая из мескалинового кактуса, давно была запрещена на самой Земле.
Петель нажал кнопку под изображением, и в глазах Фисбы тут же вспыхнули искорки. Она повернула голову, и ее тугой бюст медленно качнулся. В пузыре над головой красавицы возникли слова:
«Проблемы в личной жизни, мистер американский бизнесмен? Сделай то, что рекомендуют многие врачи, – посети мои “Золотые врата”!»
Как оказалось, это была обычная реклама – ноль информации.
– Прошу прощения.
В магазин вошел посетитель. Хэдли двинулся ему навстречу.
«О господи! Неужели скатлер Сэндса еще не починили?» – подумал Петель, узнав клиента, и поднялся с кресла, зная, что только он и никто другой сумеет успокоить доктора Лэртона Сэндса, который из-за семейных проблем стал в последнее время чересчур требователен и вспыльчив.
– Слушаю вас, доктор, – сказал Петель, подходя к клиенту. – Чем могу помочь?
Можно подумать, он сам этого не знал. У доктора Сэндса хватало заморочек: ему нужно было как-то избавиться от Майры, сохранив при этом любовницу, Кэлли Вэйл, – и джиффи-скатлер был ему крайне необходим. От этого клиента нельзя было просто так отделаться.
Задумчиво теребя пышные усы, кандидат в президенты Джим Брискин неуверенно сказал:
– Похоже, мы зашли в тупик, Сол. Мне следовало бы тебя уволить. Ты пытаешься представить доводы цветных, хотя прекрасно знаешь, что я двадцать лет играл по правилам белых. Честно говоря, мне кажется, что нам повезет больше, если будем искать поддержки у белых, а не у темнокожих. К ним я давно привык и знаю, как с ними обращаться.
– Ошибаешься, Джим, – ответил Солсбери Хайм, руководитель предвыборной кампании Брискина. – Послушай меня внимательно. Те, к кому ты будешь обращаться, – это какой-нибудь до смерти напуганный цветной и его жена. Единственная перспектива для них – стать гибами в одном из государственных хранилищ. Они хотят, чтобы их «законсервировали». В тебе эти люди видят…
– Но я чувствую себя виноватым.
– Почему? – спросил Сол Хайм.
– Потому что я фальшивка. Я не могу закрыть хранилища Департамента общественного благосостояния, и ты прекрасно это знаешь. Я дал слово, и с тех пор из кожи вон лезу, пытаясь что-нибудь в этом направлении придумать. Но пока все бесполезно. – Он посмотрел на часы; до выступления оставалось пятнадцать минут. – Ты читал речь, которую написал для меня Фил Дэнвил?
Он полез в туго набитый карман пиджака.
– Дэнвил? – поморщился Хайм. – Я думал, ты от него избавился. Покажи. – Схватив сложенные страницы, он начал их просматривать. – Дэнвил – кретин. Смотри!
Он помахал страницей перед носом Брискина.
– По его словам, ты намерен запретить сообщение между Штатами и спутником Фисбы. Это же безумие! Если «Золотые врата» будут закрыты, рождаемость подскочит до прежнего уровня. И что тогда? Как Дэнвил собирается решать эту проблему?
– «Золотые врата» аморальны, – помолчав, ответил Брискин.
– Ясное дело, – фыркнул Хайм. – А звери должны носить штаны.
– Нужно придумать что-нибудь более пристойное, чем этот спутник.
Хайм снова углубился в чтение текста речи.
– Он хочет, чтобы ты поддержал допотопную, полностью себя дискредитировавшую технологию орошения планет Бруно Мини. – Он бросил бумаги Джиму Брискину на колени. – Что же ты, в конце концов, собираешься делать? Если выскажешься за возвращение уже испробованного двадцать лет назад и вскоре отвергнутого плана колонизации других планет и предложишь закрыть «Золотые врата», то, несомненно, добьешься популярности. Вопрос лишь в том у кого. Скажи мне, пожалуйста, к кому ты будешь обращаться со своей программой?
Он ждал ответа. Брискин молчал.
– Знаешь, что я думаю? – вновь заговорил Хайм. – Для тебя это просто благовидный предлог сдаться, послать все к черту. Таким образом ты хочешь избежать ответственности. Ты уже пытался сделать это на съезде, выступив с безумной пораженческой речью. Твои странности приводят всех в замешательство. К счастью, кандидатура Джима Брискина уже выдвинута, и съезд не может ее отозвать.
– В той речи я выразил свои искренние убеждения, – сказал Брискин.
– Что? Ты и впрямь считаешь, что общество обречено из-за перенаселения? В самый раз для первого в истории цветного президента! – Хайм встал и подошел к окну, глядя на центр Филадельфии, на садящиеся реактивные вертолеты, на потоки автомобилей и толпы пешеходов, появляющихся из дверей небоскребов и исчезающих в них. – Мне кажется, – негромко сказал он, – ты чувствуешь, что общество обречено, поскольку выдвинуло кандидатом негра и, возможно, выберет его своим президентом. Таким образом ты сам себя принижаешь.
– Нет, – ответил Брискин, вытянутое лицо которого оставалось невозмутимым.
– Я скажу, о чем будет твоя сегодняшняя речь, – проговорил Хайм, продолжая стоять спиной к Брискину. – Сперва ты еще раз опишешь свои отношения с Фрэнком Вудбайном, поскольку люди обожают исследователей космоса. Вудбайн – настоящий герой, не то что ты или этот, как там его, – твой соперник. Представитель КДП.
– Уильям Шварц.
Хайм выразительно кивнул.
– Именно. А потом, когда ты наговоришь всякой чуши про Вудбайна и мы покажем несколько фотографий с вами двоими на разных планетах, последует анекдот про доктора Сэндса.
– Нет, – возразил Брискин.
– Почему? Он что, священная корова? Его и тронуть нельзя?
Джим Брискин ответил, тщательно подбирая слова:
– Сэндс – прекрасный врач, и средства массовой информации не должны его высмеивать, как это происходит сейчас.
– Наверняка он спас твоего брата, найдя для него в последний момент новенькую печень. Или спас твою мать, когда уже…
– Сэндс спас сотни, тысячи людей. В том числе множество цветных, независимо от того, могли они заплатить или нет. – Помолчав, Брискин добавил: – Я знаком и с его женой Майрой, которая мне не слишком понравилась. Имел с ней дело много лет назад; одна девушка забеременела от меня, и нам требовалась помощь консультанта по абортам.
– Великолепно! – неожиданно воскликнул Хайм. – Мы можем это использовать. Девушка забеременела от тебя. Мы скажем об этом, когда тебе будут задавать вопросы борцы за бесплодие. Сразу видно, что ты предусмотрительный человек, Джим. – Хайм хлопнул рукой по лбу. – Всегда думаешь наперед.
– Осталось пять минут, – заметил Брискин.
Собрав страницы с написанной Филом Дэнвилом речью, он запихнул их в карман пиджака. Брискин до
