Надеюсь, вам удастся воспользоваться плодами моего общения с лепреконом, описанного в последующих главах, для того чтобы сделать вашу жизнь радостной и увлекательной. Возвратимся же к действию и посмотрим, что еще скажет этот докучливый лепрекон.
Можно ли рассчитывать на успех,
Когда ненавидишь то, чем занимаешься,
Или где ты это делаешь,
Или с кем,
Или почему?
Можно ли рассчитывать на успех,
Когда твое занятие столь невыносимо радостно,
Что не можешь им насытиться?
Глава седьмая
После еды я взялся убирать беспорядок, устроенный моим вновь обретенным другом лепреконом. Помощи от него в этом занятии было немного, его внимание было обращено на узелки, завязанные мною на его носовом платке, а также на тот факт, что платок теперь был немного помят.
— А не сходить ли нам в лес, поискать приключений? — предложил он. — Что скажешь, приятель? Как в старые добрые времена!
— Что у тебя на уме? — Это был не столько вопрос, сколько утверждение.
— Да пойдем, же, старик! — Он спрыгнул со стула.
— О’кей, давай прогуляемся.
Я обул ботинки и накинул, на всякий случай, легкую куртку. С веранды было видно, что ниже моего дома, там, где росли высокие толстые деревья, лежал туман. Можно было предполагать, что мы направимся именно туда.
Руди, обрадованный внеплановой прогулкой, уже несся вверх по дороге, ведущей от дома. Я вернулся в дом за сигаретами, а, выйдя, увидел, что Руди с лепреконом уже ждут меня в верхней точке дороги. Начав движение в их направлении, я подумал про себя: «Порой читатели моей предыдущей книги пишут, что хотели бы оказаться на моем месте. Будьте внимательны в желаниях, их последствия могут оказаться необратимыми».
С улыбкой на губах я дошел до своих спутников, и все вместе мы пошли лесной дорогой, поднимаясь вместе с ней на горбы и спускаясь в низины. Дорога закончилась развилкой — направо к домам и городку, налево — к той части леса, что лежала в тумане. Мы повернули налево — как я и предполагал.
— Так расскажи, наконец, зачем пожаловал и чего хочешь. И почему, кстати, ты такой невысокий? — поинтересовался я у лепрекона.
Он смерил меня выразительным взглядом, говорившим: «Уж кто бы говорил?»
Мы шли дальше, и я заметил, что за ним не остается следов на мягком лесном грунте. Прекрасно зная, что лепрекон слышит мысли, я намеренно подумал, что можно было бы ожидать следов на земле от кого-то с таким большим задом, как у него. Он не подал вида, что услыхал, но я тут же полетел на землю от удара между глаз взявшейся неизвестно откуда веткой. Я не стал поднимать шума, а поспешил догнать спутников, продолжающих идти в прежнем темпе.
— Не понимаю, зачем спрашивать о том, что сам прекрасно знаешь, — ответил лепрекон, — но если хочешь, можешь сколько угодно притворяться глупым опоссумом. Кстати, раз уж ты будешь писать об этом книгу, то надо как следует раскрыть этот вопрос. — И он начал петь.
Я делаю то, что мне нравится,
Люблю свою работу,
И все у меня получается!
Да — люблю свою работу, так как делаю то, что мне нравится!
Мне все легко достается!
Я люблю мою работу, и все у меня получается!
— Вот, решил напеть тебе старую добрую ирландскую песню, — пояснил лепрекон.
Видишь ли, человек приходит в этот мир не один. Часть его спутников приходит в физических телах, остальные же — в формах менее осязаемых, но от этого не менее реальных.
Несмотря на малую физическую плотность и на то, что моей голове не сравниться с твоей в твердолобости, я, тем не менее, в определенном смысле, обладаю плотностью, — лепрекон покачивал головой и тихонько посмеивался.
— Постой-ка, — прервал я его, — совсем голову мне заморочил своей песней. Не собираюсь я писать еще одну книгу! Иначе давно бы уже писал ее, или одну из тех трех незавершенных книг, что лежат у меня в столе, — я перестал шагать по тропинке. — Как насчет того, чтобы послушать мою песенку? «Начинай отвечать, когда тебя спрашиваю, — или я иду обратно!»
— Ну же! Никто не утверждает, что ты должен.
— Где-то я это уже слышал, — оборвал его я.
— Не торопись, и все прояснится само собой.
Его последние слова были едва слышны — ведь они доносились из норы под корнями большого дерева, в которую он залез по самый зад за считанные мгновения, лишь только ее заприметил. Признаюсь, что мысль о представившемся удобном случае посетила меня, но, неуверенный в последствиях, я не стал ее развивать. Наблюдая, как он вылезает наружу, я отметил, что нора значительно меньше его по размеру. Не знаю, ни как это ему удалось, ни что он надеялся найти в норе, но стало ясно, почему он выглядел так, будто только что вылез из лисьей норы, — как лепреконовый еж для чистки каминных труб.
— Продолжай, — бросил я ему, наклоняясь и заглядывая в нору, озадаченный вопросом, что он там нашел. Руди проявил к этому вопросу столь же живой интерес и попытался засунуть нос в нору как можно глубже.
— А ты знал, что лепреконы не прячут кладов? Они нам не к чему, — он пошел дальше по тропинке.
— Я бы не удивился, если бы ты знал, где зарыта парочка кладов, — ответил я.
— Конечно, ты бы не удивился, приятель.
— Все это прекрасно, но речь шла о том, кто ты и что тут делаешь?
— Ох, да, совершенно верно! Возвращаюсь к теме — видишь ли, существует много разных способов приобрести опыт земной жизни. Потому людей часто сопровождают так называемые духовные помощники, помогающие им и таким образом получающие земной опыт…
— О’кей, — сказал я, — перемотай запись вперед.
Он остановился, и, повернувшись лицом ко мне, расставил руки, и, гордо улыбаясь, провозгласил:
— Ты словил меня! Я был рядом со времен, когда ты еще пачкал пеленки, — сказал он, зажимая нос и размахивая в воздухе другой рукой, очевидно, подавая знак тревоги — предупреждая меня, что он испортил воздух. Должен вам сказать, что нет ничего смертельнее запаха пука лепрекона — Руди от него почти что вычихал наизнанку свой нос! Мы пришли к молчаливому согласию, что будет лучше оставить разговор на будущее, и быстренько двинулись дальше по тропинке.
Даже скунс прекрасно относится к себе.
Причина в том, что ему или ей
Безразлично ваше мнение.
* Скунс — маленький зверек, знаменитый способностью издавать чрезвычайно неприятный запах,
