записями.
— Охранником в универмаге «Поднебесный». На военную пенсию не разживешься, да к тому же мой Стью не любит дома сидеть. Он любит работать. Да там и страховка получше. Вот проработает там еще полтора года, и я смогу сделать пластику за их счет.
Кушай, кушай, сестричка, и тебе понадобится больше чем пластика. Потребуется отбойный молоток, чтобы тебя обтесать.
— Стало быть, вы оба были очень недовольны миссис Свишер.
— Ну, ясное дело! Она взяла с нас денежки, которые нам, между прочим, большим трудом достаются, и ничего не сделала.
— Это, конечно, досадно, тем более что вы не надеялись выиграть дело в суде. Должно быть, вам хотелось возместить свои моральные издержки каким-то иным способом?
— Ну, я всем знакомым рассказала, что она шарлатанка. — Ее тройные подбородки задрожали от удовлетворения. — А друзей у меня много, и у Стью тоже.
— Будь я на вашем месте, я бы захотела чего-то более осязаемого. Может, вы с вашим мужем пошли к мистеру и миссис Свишер требовать деньги назад?
— Бесполезно.
— Ваш муж был дома вчера ночью? Между часом и тремя?
— А где ж ему еще быть в час ночи? — возмутилась миссис Угер. — Вы о чем? Что все это значит?
— Это расследование убийства. В личном деле вашего мужа сказано, что он служил в военной полиции.
— Восемь лет. Ну и что?
— Вот я и подумала: когда ваш муж пожаловался своим приятелям на то, как с вами обошлась миссис Свишер, они могли принять ваш случай слишком близко к сердцу.
— Вы так подумали? Ну и зря. Люди не принимают близко к сердцу женщину в моем положении.
— Сочувствую. У вас нет родных или друзей, которые могли бы одолжить вам денег на пластическую операцию?
— Черт! — Яна Угер выдохнула дым и потянулась за новой конфетой. — Откуда ж у нас родные или друзья с такими деньжищами? Я сама из семьи военного, и мой отец погиб за родину, когда мне было шестнадцать. А родственники Стью живут в Огайо, работают на фабрике. Вы хоть знаете, столько стоит пластика? — возмутилась Яна и, смерив Еву взглядом, оскалила зубы. — Сколько вам стоила ваша?
Выйдя из здания, Ева вдруг остановилась на тротуаре.
— Думаешь, мне следовало обидеться? — спросила она. — Насчет «Сколько вам это стоило»?
— Будем считать, что она хотела сделать вам комплимент. А вот у меня есть двоюродная тетя, она наполовину француженка, и мне было очень обидно, когда миссис Гренц стала на них нападать. — Пибоди села в машину. — По-моему, этих Угеров надо вычеркнуть.
— Да. Ей ума не хватит, да и ресурсов тоже. А послужной список мужа чист, и даже работа в военной полиции не дала бы ему такой подготовки, какую мы ищем. К тому же он слишком стар и сам страдает избыточным весом, судя по данным в удостоверении.
— Он, конечно, мог просто нажать на нужные кнопки, но…
— Вот именно. Трудно поверить, что человек, женатый на такой женщине, настолько умен и дисциплинирован, что способен разработать подобную операцию.
— К тому же работает охранником в универмаге, в основном гоняет подростков. Такие люди умеют только браниться да жаловаться на жизнь.
— И такие, как они, не убивают целую семью в отместку за обиду, — согласилась Ева. — От нее, конечно, взбеситься можно, и он наверняка такой же, но они не тянут на хладнокровных детоубийц.
— А знаете, что еще? Те, кто это сделал, не производили никакого шума. Я имею в виду: никаких угроз. «Я подам на тебя в суд, шарлатанка!» — ничего такого. Знаю, нам все равно придется проверить всех жалобщиков, но это будет мимо кассы.
Ева вела машину и не отрывала глаз от дороги.
— Почему?
— Потому что тот, кто за этим стоит, должен был все предвидеть и действовать очень осторожно, верно? Он должен был владеть собой, чтобы все организовать. Что бы ни случилось — я имею в виду, что бы ни заставило его мстить этим людям, — ему пришлось выжидать. Он не мог раскрыть себя слишком рано. Он же хотел поквитаться. Но при этом не должен был оставить след.
Вот теперь Ева повернула голову.
— Гордость тобой переполняет мое сердце! Хотя, может быть, это соевая сосиска, которую ты уговорила меня съесть на ланч.
— Черт, лейтенант, вы заставляете меня краснеть. Хотя это тоже может быть из-за сосиски. — Пибоди побила себя кулачком по груди и деликатно икнула — Да, наверное, все из-за сосиски.
— Ну, теперь, когда этот факт установлен без тени сомнения, посмотрим, кто у нас там следующий в списке.
Пибоди включила компьютер, встроенный в приборный щиток, и вызвала на экран следующее имя адрес и кратчайший путь. Потом она наклонилась вперед, погладила приборный щиток, как любимую кошку, и заворковала:
— Хорошая машинка, красивая машинка! Умная машинка… — Она покосилась на Еву. — А кто добыл нам эту красивую, умную машинку?
— Хватит, Пибоди! Эту корову ты уже выдоила досуха.
— Да, но… Да ну вас. Смотрите, в ней телефончик звонит.
Покачав головой, Ева ответила на звонок:
— Даллас.
— Предлагаю размен ферзей, — раздался голос Надин. — Мой радар засек отчет о похищении. Женщина на авеню Б. Похитители бросили ее в фургон и скрылись.
— Пока не найден ее труп, она не мой клиент. Извини.
— Не торопись. Дело в том, что один из свидетелей ее узнал и даже потрудился известить об этом полицейских, прибывших на место. Сказал, что она социальный работник по имени Мередит Ньюман. Как только я узнала, сразу подумала, а не та ли это…
— Она из СЗД, была вызвана к Никси Свишер!
— Я еду на место, возьму несколько интервью. Думала, тебе будет интересно.
— Мы едем. Ни с кем не говори на месте, Надин. Дай сначала мне с ними поработать. Размен ферзей обсудим позже.
Ева отключила связь, резко повернула за угол и погнала машину на юг.
8
Ева сразу заметила фургон с логотипом «Канал 75», запаркованный на авеню Б. Она проскочила мимо и поставила машину во втором ряду, рядом с полицейской патрульной машиной, уже стоявшей у тротуара.
Надин она тоже заметила: трудно было не заметить эти великолепно причесанные, мелированные волосы и яркую синеву элегантного костюма, в котором теледива обычно выходила в эфир. Надин напоминала экзотический цветок на фоне застиранных рубашек и серого бетона. Она разговаривала с тремя завсегдатаями подворотен, но, завидев Еву, направилась к ней.
— Я не обещала не задавать вопросов, — тут же начала Надин. — Но я пока ничего не давала в эфир. Дежурный полицейский ушел в дом поговорить с женщиной, которая была свидетельницей похищения и утверждает, что узнала похищенную. Привет, Пибоди. Как ты себя чувствуешь?
— С каждым днем все лучше, спасибо. Ева бросила грозный взгляд на фургон.
— Убери камеры!
— Это городская улица, — возразила Надин. — Общественная территория.
— Надин, знаешь, почему я часто делюсь с тобой внутренней информацией? Потому что для тебя это не только сенсационные репортажи. Ты находишь время и силы подумать о людях, участниках истории. И даже ради рейтинга ты не отдашь на заклание этих людей, лишь бы протолкнуть свою смазливую рожицу в эфир.
