новой встречи добавилось желание.
– Если вы ищете Линду, та она живет напротив по коридору. Номер 2-А.
Видимо, эти слова ей приходилось говорить не раз. Ее голос приобрел грудной оттенок, которого прежде не было.
– Я ищу не Линду, а тебя. – Тут Ноя осенило, что он делал это всю жизнь. Но поскольку мысль была абсурдной, он тут же отмел ее. – И ты пробьешь изрядную дыру в моем самолюбии, если не вспомнишь меня.
– Почему я должна помнить?.. – Она осеклась и подняла на него чарующие темные глаза, чего не сделала раньше, считая одним из надоедливых молодых людей, шастающих к ее соседке. Потом ее губы слегка раскрылись, а глаза потеплели. – Ты Ной. Ной Брэди. Сын Фрэнка. – Девушка заглянула ему за спину. – А он не…
– Нет, я один. У тебя есть свободная минутка?
– Да. Да, конечно. Входи. – Взволнованная Оливия сделала шаг назад. Она с головой ушла в подготовку доклада о корневом симбиозе грибов. А теперь ее отрывали от науки, заставляя совершить полет во времени и погрузиться в воспоминания.
В том числе и о мимолетной влюбленности в этого человека, которую она испытала в двенадцать лет.
– Сварить кофе? Или ты хочешь чего-нибудь холодного?
– Даже не знаю. Сгодится и то и другое. – Как делает каждый, оказавшийся в новом месте, он обвел глазами чисто прибранную комнату. Аккуратный письменный стол со включенным компьютером, кремовые стены и темно-синий диван. Все было небольшим, тщательно подобранным, простым и удобным. – У тебя очень мило.
– Да, мне здесь нравится. – Ох, это блаженное, волнующее чувство от возможности жить одной… Впервые за восемнадцать лет.
Она не суетилась, не сновала по квартире и не извинялась за беспорядок, как делает большинство женщин даже тогда, когда беспорядка нет и в помине. Просто стояла и смотрела на него с таким видом, словно не знала, с чего начать.
Он оглянулся и ощутил то же самое чувство.
– Я… я только на минутку.
– Не торопись.
Ной прошел за ней на кухню, заставив Оливию заволноваться. Здесь почти не было места; все пространство занимали плита, холодильник и мойка, стоявшие у стены в линию, тесно прижатые друг к другу.
Несмотря на ограниченное пространство, он сумел обойти кухню кругом. Когда Ной остановился у окна, они столкнулись плечами. Оливия редко позволяла мужчине оказываться так близко.
– Кофе или кока-колы? – спросила она, открывая холодильник и осматривая его содержимое.
– Кока подойдет. Спасибо.
Он взял бы у нее банку, но Оливия уже потянулась за стаканом.
«Ради бога, Оливия, – обругала она себя, – скажи хоть что-нибудь!»
– Какие дела привели тебя в наш штат?
– Я в отпуске. – Он улыбнулся, и барабанная дробь под сердцем, которую Оливия ощутила шесть лет назад, зазвучала так, словно никогда не прекращалась. – Работаю в «Лос-Анджелес тайме». – От нее пахло мылом, шампунем и чем-то еще… Ванилью, догадался он. Так пахли любимые свечи его матери.
– Так ты журналист?
– Я всегда хотел заниматься литературой. – Ной взял у нее стакан. – Но понял это только в колледже. – Почувствовав, что она насторожилась, Ной снова улыбнулся и решил до поры не говорить Оливии о цели своего приезда. – У меня всего пара недель. А друг, с которым я собирался несколько дней поваляться на пляже, так и не смог освободиться. И тогда я решил податься на Север.
– Значит, ты здесь не по заданию газеты.
– Нет. – Это правда. Истинная правда. – Я сам по себе. Вот и решил повидаться с тобой, поскольку ты единственный человек, которого я знаю в этом штате. Как тебе нравится в колледже?
– О, очень нравится. – Оливия приказала себе успокоиться и провела его обратно в комнату. – Если бы не занятия, я очень скучала бы по дому.
Она села на диван, решив, что Ной возьмет стул, но он уселся рядом и непринужденно вытянул ноги.
– Над чем работаешь? – Он кивнул на компьютер.
– Плесень. – Она усмехнулась и сделала глоток кока-колы. Он выглядел потрясающе. Нестриженные, выгоревшие на солнце русые волосы, темно-зеленые глаза, напомнившие ей о доме, и легкая чувственная улыбка делали его неотразимым.
Оливия вспомнила, как при первой встрече решила, что Ной похож на рок-звезду. Он был похож на нее и сейчас.
– Я изучаю природоведение.
Ной хотел сказать, что знает это, но вовремя спохватился. Слишком много объяснений ни к чему, подумал он, отмахнувшись от собственного внутреннего голоса.
– В самый раз.
– Как перчатка, – подтвердила она. – Как поживают родители?
– Хорошо. Ты как-то сказала, что я должен их ценить. Я так и делаю. – Он сменил позу и смотрел ей в глаза, пока не стало горячо в паху. – Думаю, я начал их ценить еще больше, когда стал жить отдельно. Наверно, так всегда бывает, когда дети становятся взрослыми.
– Да, наверно.
– Ты все еще работаешь на базе?
– Летом, в каникулы. – «Неужели другие мужчины смотрят на меня так же?» – думала Оливия. Неужели она не заметила бы, если бы кто-нибудь смотрел на нее так, словно на свете нет ничего, кроме ее лица? – Я… А ты так и не научился ловить рыбу?
– Нет. – Он снова улыбнулся и провел пальцем по ее ладони.
– По-прежнему ешь в «Макдоналдсе» сандвичи с тунцом?
– Они там никогда не кончаются. Но иногда я ем кое-что получше. Ты не пообедаешь со мной?
– Пообедать?
– Ну да. Так называется вечерняя трапеза. Даже студенты, изучающие природоведение, должны знать, что такое ритуальная вечерняя трапеза. Может быть, сходим куда-нибудь?
Ее ритуальная вечерняя трапеза обычно состояла из того, что удавалось сунуть в холодильник, а если там было пусто, то из какого-нибудь сандвича, купленного по дороге домой после дополнительных занятий.
Оливии нужно было закончить доклад, подготовиться к зачету и сделать лабораторную. Но у него были такие красивые глаза…
– А что? Неплохая мысль.
– Вот и отлично. Тогда я заеду за тобой в семь. У тебя есть любимое место?
– Место? Гм-м… Вообще-то нет.
– Ну, тогда это будет для тебя сюрприз. – Ной встал и рассеянно пожал Оливии руку, когда она проводила его до двери. – Только чур, до тех пор не зарасти плесенью! – Он улыбнулся на прощание и ушел.
Оливия тихо закрыла дверь и прижалась к ней спиной. Потом тяжело вздохнула, сказала себе, что это смешно и что она давно переросла свою детскую влюбленность. И все же ей впервые в жизни пришла в голову несерьезная мысль.
О господи, что же ей надеть?
«Во время обеда я заговорю о ее отце и о книге. Но только осторожно, – сказал себе Ной. – Нужно дать ей время подумать, понять то, что я хочу сделать, и осознать ту роль, которую она должна будет сыграть в этом».
«Без ее помощи из этой затеи ничего не выйдет. Без помощи ее семьи. И без помощи Сэма Тэннера», –