— Тебя не найдут.
— Я не могу вечно убегать, Рина, подвергая опасности друзей и посторонних.
Сирина нервно вцепилась в дерн. Он был таким зеленым и пах так сладко!
— Да, но какой у нас выбор? За принцем все еще охотятся. Я знаю, что ты беспокоишься о нем.
— Но я также беспокоюсь о тебе и нашем ребенке. — Он сжал ее руки. — Я никогда не забуду последний день в пещере, когда ты была вынуждена защищать меня, убивать ради меня и твоей семьи.
— Я сделала то, что было нужно, что сделал бы ты. Все эти месяцы я чувствовала себя бесполезной, потому что была связана по рукам и ногам. А в тот день все изменилось. Женщина не может присоединяться к мятежу на поле битвы, но может защищать то, что она любит.
— Поверь, я никогда не любил тебя больше, чем в тот день, когда ты держала в руках шпагу и пистолет. — Бригем поцеловал руки Сирины и посмотрел в ее глаза. — Ты можешь понять, что я хотел подарить тебе счастье, а не тревогу и жизнь, состоящую из страха и бегства? Я хотел дать тебе все то, что было моим, но больше мне не принадлежит.
— Бригем…
— Нет, погоди. Я должен кое о чем спросить тебя. Ты сказала, что отправишься со мной туда, куда я захочу. Это так?
Сирина ощутила боль в сердце, но кивнула.
— Да.
— Ты покинешь Шотландию, Рина, и поплывешь со мной в Новый Свет? Я не могу дать тебе все, что обещал, хотя мы не будем бедствовать. Многое из того, что я хотел вручить тебе, останется здесь. Ты будешь только миссис Лэнгстон, земля и люди будут незнакомыми для тебя, для нас обоих. Я знаю, от чего прошу тебя отказаться, но, возможно, когда-нибудь мы сумеем вернуться.
— Ш-ш-ш! — Сирина обняла его. — Неужели ты не знаешь, что я бы отправилась за тобой в ад, если бы ты попросил?
— Я не прошу тебя отправляться в ад, но знаю, какие обещания я нарушаю.
— Ты обещал только любить меня и вернуться ко мне, и ты сдержал слово. — Она покачала головой, прежде чем он успел заговорить. — Ты должен выслушать меня и постараться понять. Недели, которые я провела с тобой при дворе, были чудесными, но только потому, что мы были вместе. Я никогда не нуждалась в таких вещах, Бригем. Титулы, балы и платья ничего для меня не значат. Только ты. — С легким смехом Сирина откинулась назад. — Каждый день в Холируде я боялась сделать ошибку и смутить тебя, дав понять, какую оплошность ты допустил, сделав меня леди Эшберн.
— Что за чепуха!
— Я никогда не стану аристократкой, Бриг. Поэтому я боялась, что ты попросишь меня поехать во Францию, ко двору.
Его глаза прищурились.
— Твоя жизнь была бы легче той, что была в Эдинбурге.
— Но мне пришлось бы притворяться леди, а в душе я тосковала бы по своим бриджам и быстрой скачке верхом.
— Ты предпочла бы отправиться в Америку, имея только сундук с золотом и мечты?
Сирина прижала ладони к его щекам:
— Англия была твоей, а Шотландия — моей. Мы потеряли их и вместе будем строить нашу новую жизнь.
— Я люблю тебя, Рина. Больше жизни.
— Бригем, ребенок…
— Он будет жить счастливо, обещаю тебе.
— Раньше, чем мы думаем. — Сирина усмехнулась и поморщилась. — Думаю, он унаследовал мое нетерпение. Бриг, мне нужны Гвен и мама.
— Но ты говорила, что остается еще несколько недель.
— Дело не в том, что говорила я, — она положила руку на живот, напрягшийся от схватки, — а в том, что говорит он.
Сирина задержала дыхание, потом засмеялась, когда Бригем поднял ее:
— Бриг, это ни к чему. Как бы нам не сломать тебе спину.
Но в этот момент она чувствовала себя невесомой.
— Мадам, — с усмешкой произнес Бригем, — имейте немного доверия.
Эпилог
В последних днях июня, через четырнадцать месяцев после того, как он поднял свое знамя, принц Чарлз высадился на острове Скай, возле Магстон-Хаус. Он был переодет горничной Флоры Мак-Доналд [48], молодой женщины, которая рисковала жизнью, путешествуя с ним и обеспечивая его безопасность.
Принц чудом избежал поимки, но не утратил ни честолюбия, ни энергии, ни романтического флера. Он оставил Флоре свой локон и пожелание, чтобы они могли встретиться снова при Сент-Джеймсском дворе [49].
Бригем недолго виделся с ним. Они говорили, как часто в прошлом, непринужденно и со взаимным уважением. Чарлз не просил Бригема присоединиться к нему в путешествии во Францию, хотя в глубине души надеялся на это.
— Тебе будет недоставать его, — сказала Сирина, когда они стояли в их спальне в Магстон-Хаус.
— Мне будет недоставать его как человека, и я буду горевать о потере того, что могло бы произойти. — Он привлек к себе жену, чувствуя ее тело, вновь ставшее стройным. — Это принц и его дело привели меня к тебе. Мы не победили, Рина, но мне достаточно посмотреть на тебя и моего сына, чтобы понять, что мы и не проиграли. — Обнимая Сирину, Бригем повернулся посмотреть на ребенка, которого они назвали Дэниелом. — Как сказал твой отец, любовь моя, это было не напрасно. — Он прижался губами к ее губам. — Ты готова?
Кивнув, Сирина подобрала дорожную накидку.
— Если бы только мама, Колл и Мэгги могли поехать с нами.
— Они должны остаться, так же как мы должны ехать. — Бригем ждал, пока она не возьмет ребенка. — С тобой будут Гвен и Мэлколм.
— Знаю. Я только хотела бы…
— В Гленроу снова будут Мак-Грегоры, Сирина. И мы вернемся.
Она посмотрела на мужа. Солнце проникало сквозь окно за его спиной. Он выглядел так, как когда она впервые увидела его — смуглый, красивый, слегка беспечный. Это заставило Сирину улыбнуться.
— В Эшберн-Мэнор снова будут Лэнгстоны. Туда вернется Дэниел или его дети. Их дом будет там и в Хайлэндсе.
Бригем поднял сундук с маленькой пастушкой из мейсенского фарфора. Когда-нибудь он подарит ее сыну. Он наклонился, чтобы снова поцеловать жену, когда в дверь постучали.
— Прошу прощения, милорд.
— Что такое, Паркинс?
— Мы упустим отлив.
— Ладно. — Бригем указал на другие вещи. — И, Паркинс, неужели я должен напоминать вам, чтобы вы теперь обращались ко мне «мистер Лэнгстон»?
Паркинс поднял чемоданы. Он и новая миссис Паркинс тоже отправлялись в Америку.
— Нет, милорд, — мягко ответил он, следуя за ними.
Бригем выругался, а Сирина, укачивая ребенка, засмеялась.
— Ты всегда будешь лордом Эшберном, сассенах. Пошли. — Она протянула ему руку. — Мы
