— Само собой.
— Может, прилетишь на уик-энд. Покажу тебе достопримечательности.
— Хорошая идея.
В общем, Нэйт не создавал ей никаких проблем. Все получилось очень просто, без страданий. Год закончился, она получила что хотела и теперь возвращается к своей нормальной жизни.
— Ты держи меня в курсе, — попросила она. — Меня интересуют любые сплетни про Лили и Уиллу. Я буду ужасно по ним скучать.
Она огляделась по сторонам. Повсюду сновали пассажиры, но обычного воодушевления, охватывавшего ее в аэропорту, Тэсс почему-то не испытывала.
— Не жди отлета. — Она заставила себя взглянуть в его терпеливые глаза. — Считай, мы уже попрощались. Не будем мучить друг друга.
— Куда уж хуже-то. — Он положил ей руки на плечи. — Я люблю тебя, Тэсс. В первый и последний раз. Оставайся. Выходи за меня замуж.
— Нэйт, я…
Она хотела сказать: «Я тоже тебя люблю». Нет, так нельзя.
— Мне нужно идти. Сам знаешь. Я должна. Работа, карьера. Я была здесь временно. Мы оба это знали.
— Все изменилось. — Он видел по ее лицу, какие чувства она испытывала в этот момент. — У тебя не хватит духу сказать мне, что ты меня не любишь. Хочешь, но не можешь. Отворачиваешься, молчишь.
— Я должна ехать. Опоздаю на самолет.
Она вырвалась, обернулась и побежала.
Все правильно. Единственно верное решение. Тэсс проскочила контроль, побежала дальше, продолжая себя убеждать. Ну что она будет делать на ранчо в Монтане? У нее столько творческих планов. Портативный компьютер на бегу колотил ее по ляжке. Во-первых, нужно писать новый сценарий. Во-вторых, работать над романом. Лос-Анджелес — ее родной город.
Крепко выругавшись, Тэсс остановилась, повернулась и побежала обратно, расталкивая пассажиров.
— Нэйт!
Внизу, под эскалатором она увидела знакомую шляпу и понеслась еще быстрее.
— Нэйт, подожди минуточку!
Задыхаясь, она остановилась перед ним, схватилась за сердце.
— Я-тебя-не-люблю, — отчеканила она, глядя ему в глаза. — Что, съел, умник? Вот, соврала, и хоть бы что.
Она со смехом бросилась ему в объятия.
— Какого черта! Я могу писать где угодно.
Он поцеловал ее, солидно сказал:
— Вот и хорошо. Поедем домой.
— А мои чемоданы?
— Слетают в Лос-Анджелес и вернутся.
Она оглянулась назад, мысленно попрощалась с родным городом.
— Не больно-то ты удивился.
— Совсем не удивился. — Он подхватил ее на руки и принялся кружить. — Ты же знаешь, я терпеливый.
Бен обнаружил Уиллу на границе двух ранчо. Уилла разматывала проволоку, ремонтируя изгородь. Бен подумал, что и ему пора заняться тем же самым. Он спешился, подошел к ней.
— Помочь?
— Сама справлюсь.
— Хотел спросить, как там Хэм.
— Все ворчит, брюзжит. Но в целом неплохо.
— Вот и отлично. Давай все-таки помогу.
— Я умею сама.
— А я все равно помогу.
Он дернул проволоку на себя. Она отступила, подбоченилась.
— Ты и так все время под ногами путаешься. То одно норовишь сделать, то другое. Хватит.
— Почему?
— У тебя свое ранчо. А я как-нибудь сама управлюсь с собственными делами.
— Тебе обязательно нужно во всем управляться самой, — пожаловался он.
— Условия завещания выполнены. Ты мне больше не надсмотрщик.
Ее глаза посматривали на него враждебно.
— Так ты считаешь, что я к тебе ездил только из-за завещания?
— Не знаю. Что-то твой интерес ко мне явно поугас.
— В каком смысле?
— В том самом. За последние несколько недель ты был нечастым гостем в моей спальне.
— Дел много.
— А сейчас у меня много дел. Так что катись отсюда.
Он расставил ноги пошире, набычился.
— Эта граница не только твоя, но и моя.
— Ну и ради бога. Проверяй изгородь со своей стороны.
Между ними протянулась проволока.
— Ты хочешь знать, что со мной происходит? Ладно, я скажу.
Он достал из кармана две золотые сережки и положил ей в ладонь.
— Ой, а я про них совсем забыла, — нахмурилась Уилла.
— Зато я не забыл.
Он сам не знал, почему до сих пор таскает их в кармане, — ведь они напоминали о той страшной ночи, о тьме, о страхе. Что было бы, если бы он ее не отыскал? Точнее говоря, если бы она не догадалась оставить по дороге эти знаки.
— Значит, ты нашел мои сережки? — Она небрежно сунула их в карман.
— Да, нашел. Я лез вверх по склону и слушал, как он на тебя орет. Потом я видел, как он приставляет нож к твоему горлу. По твоей коже стекала струйка крови.
Она инстинктивно схватилась за горло. Ей до сих пор временами казалось, что кожу холодит лезвие ножа.
— Все это позади. Я не люблю об этом вспоминать.
— А я только и делаю, что вспоминаю. Вижу вспышку молнии, твои глаза, а в них — понимание того, что я сейчас сделаю. Я видел, что ты мне доверяешь.
Когда он выстрелил, она не закрыла глаза. Бен помнил это очень хорошо.
— Я выстрелил в человека, и пуля прошла в нескольких дюймах от твоего лица. Это было страшно.
— Мне жалко, что так получилось. — Она погладила его по руке, но он отшатнулся. — Тебе пришлось пойти на убийство из-за меня. Должно быть, это сказалось на твоем отношении ко мне.
— Дело не в этом. А может, и в этом. Не знаю. — Он отвернулся, посмотрел в небо. — Это чувство было у меня и раньше.
— Хорошо, я все поняла. — Он стоял спиной к ней и, слава богу, не видел, что она зажмурилась, боясь разреветься. — Я тебе благодарна. Не будем усложнять друг другу жизнь.
— Усложнять? Это мягко сказано.
Он сунул руки в карманы, покосился на изгородь, уходившую за горизонт.
— Ты путалась у меня под ногами всю жизнь, от тебя одни неприятности.
— Я у тебя? Под ногами? — оскорбилась Уилла. — Между прочим, тут моя земля, а не твоя.
— Я знаю тебя лучше, чем кто бы то ни было. И твои недостатки мне тоже хорошо известны. У тебя
