независимого свидетеля, будут взяты анализы у противоположной стороны.

Ни малейшей возможности вмешательства. Все будет очень официально. Она не скажет ни слова о том, что Лане уже удалось обнаружить. Джейк прав, в этом нет смысла, пока у них нет больше данных. Свое личное дело она будет вести точно так же, как и свои научные дела. Методично, профессионально, тщательно, подробно.

Все новые данные надо фиксировать. Колли решила, что будет писать отчет ежедневно. Это поможет избежать путаницы. Чтобы заткнуть глотку Дугласу Каллену, она заставит Лану составить юридический документ с отказом от любых претензий на какую бы то ни было часть имущества Сюзанны Каллен.

«Это отличный план, – убеждала себя Колли. – Но его выполнение надо отложить до утра».

Она закрыла глаза и отдалась прекрасным и возвышенным звукам сюиты Баха, которую выводила на своем инструменте. Музыка – сочетание математики и искусства, сплавленное в красоту, – давала ей отдохновение и покой. Ради этих драгоценных моментов она таскала за собой громоздкий инструмент на все раскопки. Он путешествовал с ней в поездах, на самолетах и грузовиках, несмотря на все трудности.

Успокоившись, Колли отложила смычок, смазала лицо и шею увлажняющим кремом, задула свечу и легла в постель.

Через пять минут она вновь включила свет, соскользнула с кровати и взяла коробку с письмами, которую передала ей Сюзанна. Все письма были в простых белых конвертах, все аккуратно надписаны и сложены по датам.

Значит, Сюзанне тоже свойственна любовь к порядку. Но таких людей много. Она просто прочтет письма. Они помогут ей лучше понять эту женщину, а может быть, и добавить еще один кусочек мозаики к решению головоломки. Уверяя себя, что это всего лишь новые данные, Колли вынула из коробки первый конверт с надписью: «Джессике».

«Моя дорогая Джессика, сегодня тебе исполнился годик. Трудно поверить, что прошел целый год с тех пор, как я впервые взяла тебя на руки. Этот год прошел для меня как во сне. Все расплывчато, размыто, все нереально. Бывают минуты, когда мне действительно кажется, что это сон. Бывает, я слышу твой плач и бегу в твою комнату. А бывает и так: я чувствую, как ты шевелишься у меня в животе, словно ты еще не родилась.

А потом я вспоминаю, и мне кажется, я этого не вынесу.

Моя мама заставила меня пообещать, что я напишу это письмо. Не знаю, что бы я делала без нее все эти месяцы. Наверное, только мать, только женщина, рожавшая детей, может понять, что я сейчас переживаю. Твой папа старается понять, я вижу, что он тоже тоскует по тебе, но мне кажется, он не способен ощутить ту же пустоту.

Меня как будто выпотрошили. Иногда мне кажется, я просто рухну, распадусь на части. Часть моей души жаждет этого, но у меня есть твой брат. Милый, маленький, несчастный мальчик. Он совершенно сбит с толку. Он не понимает, куда ты делась.

Как мне ему объяснить, если я сама ничего не понимаю?

Я знаю, ты скоро вернешься. Джесси, ты должна знать: мы никогда, никогда не перестанем тебя искать. Каждый день я молю бога, чтобы ты вернулась, чтобы ты вновь оказалась в своей кроватке. А пока этого не случилось, я уповаю на то, что ты здорова и находишься в безопасности. Я надеюсь, что ты не напугана, что тот, кто отнял тебя у меня, добр к тебе. Я надеюсь, что какая-то женщина укачивает тебя, как ты любишь, и поет тебе твои любимые колыбельные.

Когда-нибудь она поймет, что нехорошо поступила, и вернет тебя домой.

Прости, прости меня, что я отвернулась от тебя. Клянусь тебе, это была одна секунда. Если бы я могла вернуть время вспять, я держала бы тебя и не отпускала бы ни на секунду. Никто не отнял бы тебя у меня.

Мы ищем тебя, Джесси. Мы все тебя ищем. Мама и папа, дедушка и бабушка, все соседи и полиция. Не думай, что мы когда-нибудь тебя забудем. Мы никогда не забывали и не забудем.

Ты всегда здесь, в моем сердце. Моя девочка. Моя Джесси.

Я люблю тебя. Я по тебе скучаю.

Мама».

Колли аккуратно сложила письмо, спрятала его в конверт, закрыла коробку крышкой и поставила коробку на пол. Потом она потянулась к лампе и выключила свет.

Она долго лежала в темноте. Сердце у нее разрывалось из-за женщины, которую она едва знала.

Большую часть следующего дня Колли провела за кропотливой работой по расчистке останков скелета. Она счищала грязь кисточками, зубными зондами, медицинскими шпателями, какими пользуются врачи для осмотра гортани. Последнее открытие позволило ей заполучить двух аспирантов из университета. Девушка – высокая длинноногая брюнетка по имени Дори Тирсдейл – заняла должность фотографа. Молодой человек по имени Билл Макдауэлл стал ассистентом по находкам. Вид у него был такой, что ни один бармен не налил бы ему пива, однако он провел уже пять сезонов на трех раскопках.

Дори оказалась опытным фотографом и проявляла неподдельный энтузиазм. Колли изо всех сил старалась игнорировать тот факт, что внешне она очень походила на некую Веронику Уикс, женщину, которая стала последней соломинкой, сломавшей ее брак с Джейком.

И что ей за дело, если голос Дори напоминает урчание сытой кошки? Главное, чтобы она делала свое дело.

– Есть еще один. – Подойдя к сектору Колли, Джейк кивнул в сторону незнакомца, стоявшего рядом с Диггером. – Независимый эксперт со своим набором инструментов. Имя – Мэтт Киркендэл. Прослышал о нашем проекте, хочет копать. Вроде бы может отличить нивелир от своей задницы.

Колли пригляделась к вновь прибывшему. Его седеющие длинные волосы были заплетены в косичку, на нем были стоптанные сапоги, из-под рукава футболки выглядывала татуировка в виде змеи. Он производил впечатление человека опытного и закаленного. Судя по всему, они с Диггером уже нашли общий язык.

– Лишняя пара рук нам не помешает, – сказала Колли. – Пусть поработает день-другой на пару с