матери и сестры.

Некоторое время тренер молчал.

— Неудивительно, что он никогда не улыбается.

Ночь была тихой, с запада дул прохладный ветерок, Дакс вошел в конюшню. Услышав его шаги, лошади заржали, и Дакс угостил каждую куском сахара, который постоянно таскал в кармане. Зайдя в стойло, он ласково потрепал лошадей по холкам, и они снова тихонько заржали.

— Мы все скучаем по дому, — прошептал Дакс. Лошадям не нравились тесные стойла, они привыкли к просторным коралям.

— Дакс? — раздался от двери голос Сильвии.

— Я здесь, с лошадьми.

— А что ты там делаешь? — с любопытством спросила девушка, подходя к нему.

Дакс посмотрел на нее через барьер.

— Решил немного побыть с ними. Ведь они тоже оторваны от дома.

Сильвия облокотилась на барьер.

— Так ты чувствуешь себя одиноким, Дакс? Дакс посмотрел на нее, она была первой, кто задал ему такой вопрос. Он помялся.

— Иногда.

— У тебя дома осталась девушка?

На какое-то мгновение Дакс подумал об Ампаро, которую не видел уже три года. Интересно, как она сейчас выглядит. Он покачал головой.

— По правде говоря, нет. Однажды, когда мне было девять лет, одна девочка решила выйти за меня замуж. Но теперь она уже выросла, а тогда ей было только семь лет и она была очень легкомысленной.

— А у меня есть парень, — сказала Сильвия, — но он сейчас служит на флоте. Его уже нет полгода, и пройдет еще столько же, пока он вернется.

Дакс снова посмотрел на Сильвию, сейчас он впервые подумал о ней как о девушке. До сих пор она была для него безликой фигурой — одной из тех, кто постоянно крутился возле конюшни, скакал на лошадях и валял дурака. Ничего, кроме длинных волос, не указывало на ее принадлежность к женскому полу, никаких округлостей не угадывалось под мужской рубашкой с закатанными рукавами и узкими хлопчатобумажными брюками. Внезапно Дакс почувствовал в ней женственность.

— Извини, — сказал Дакс, сам не понимая точно, за что извиняется. Может быть, за то, что сейчас она, как и он, и лошади, была такой одинокой.

Лошади снова заржали, Дакс дал Сильвии несколько кусочков сахара.

— Они хотят, чтобы ты их угостила.

Сильвия взяла сахар и пролезла в стойло между загородками. Лошади потянулись к ней, требуя своей доли. Она засмеялась. Одна лошадь толкнула ее мордой, и Сильвия отшатнулась к Даксу. Он непроизвольно обнял ее.

Несколько секунд Сильвия, подняв голову, смотрела ему прямо в глаза, потом Дакс резко отстранил ее. Низ живота у него заныл, он сам удивился, как хрипло прозвучал его голос:

— Думаю, с них хватит.

— Да. — Казалось, Сильвия чего-то ждет.

Дакс почувствовал комок в горле, кровь застучала в висках. Он повернулся и стал пролезать через заграждение, но голос Сильвии остановил его.

— Дакс!

Дакс посмотрел на нее, одна нога у него была уже занесена над перекладиной.

— Мне тоже одиноко.

Он продолжал стоять не двигаясь. Сильвия подошла к нему и коснулась рукой его окрепшей плоти. У Дакса вырвался болезненный стон, он притянул Сильвию к себе, и все напряжение юности и одиночества вылилось в яркую вспышку пламени.

Потом он тихонько лежал в своей комнате, прислушиваясь к спокойному дыханию Котяры, спавшего на соседней кровати. Боль, мучившая его, исчезла. Внезапно в темноте прозвучал голос Котяры:

— Ты трахнул ее?

Дакс был настолько ошеломлен, что даже не попытался уйти от ответа.

— Откуда ты знаешь?

— Мы давно все поняли.

— Ты имеешь в виду, что ее отец... Котяра рассмеялся.

— Конечно. Ты полагаешь, он слепой? Дакс задумался.

— Он разозлился? Котяра хмыкнул.

— А чего ему злиться? Ее жениха не будет почти год, а Арнуиль понимает, что молодую кобылку надо периодически обхаживать. Да и вообще, ей уже довольно много лет.

— Много лет? Она, наверное, моя ровесница.

— Ей двадцать два, отец сам сказал мне.

Двадцать два. Дакс подумал, что Сильвия почти на семь лет старше него. Теперь понятно, почему она первая подошла к нему, наверняка решила, что этот глупый мальчишка будет тянуть резину. Дакс вспомнил, как они занимались любовью, и его снова охватило желание. Он резко выскочил из кровати.

— Куда ты собрался? — спросил Котяра.

Уже стоя в дверях, Дакс обернулся и рассмеялся. Ведь это был новый способ отключиться от всего, новая степень свободы. Ему следовало давно понять это.

— А разве не ты говорил мне, что одного раза всегда мало?

Роберт вошел в комнату как раз в тот момент, когда отец говорил:

— Зачем тебе нужен плавательный бассейн? У тебя есть целое Средиземное море.

Сестра Роберта Каролина состроила недовольную мину, а когда на ее хорошеньком личике появлялась такая гримаса, это трогало всех, включая барона.

— Это так противно. — Нижняя губа у нее задрожала. — На этот пляж ходят все подряд.

— А тебе что до этого?

— Папа! — воскликнула Каролина со слезами на глазах.

Барон посмотрел на нее, потом на сына. Роберт улыбнулся, он знал, что вмешиваться не стоит, младшая сестренка сама прекрасно со всем справится.

— Ну хорошо, хорошо, — согласился наконец барон. — Будет у тебя плавательный бассейн.

Лицо Каролины сразу расплылось в улыбке, она поцеловала отца и стремглав понеслась к двери, чуть не сбив по пути входившего дворецкого.

— Вас хочет видеть мсье Христополус, ваша светлость.

— Извини, отец, я не знал, что ты занят, — сказал Роберт.

Барон улыбнулся.

— Нет, Роберт, не уходи. Это недолго.

Роберт устроился в кресле в дальнем конце библиотека и взглянул на посетителя. Имя его показалось Роберту знакомым, но он стал задумываться над этим. Он взял журнал и принялся лениво перелистывать его, пока фраза, сказанная отцом, не привлекла его внимание.

— Вы имеете в виду Кортегуа? Роберт прислушался.

— Гораздо лучше зарегистрировать корабли там, чем в Панаме.

— Не понимаю почему, — ответил посетитель с ярко выраженным греческим акцентом.

Роберт порылся у себя в памяти и неожиданно вспомнил имя гостя. Христополус. Конечно, ведь он вместе с Зографосом и Андре руководит синдикатом, контролирующим все игорные дома от Монте-Карло до Биаррица. Интересно, какое отношение он имеет к кораблям.

— В случае войны, — начал барон, — Панама будет вынуждена объявить себя союзницей Соединенных Штатов. У Кортегуа нет таких обязательств ни перед Англией, ни перед Соединенными Штатами, ни вообще перед кем. Эта страна единственная в Южной Америке может действительно оставаться нейтральной. Ей не грозит опасность лишиться финансовой поддержки, она ее уже давно лишилась.

— Но в случае войны Соединенные Штаты наверняка начнут переговоры с Кортегуа. Откуда нам знать,