ни на секунду не задумываясь о том, что на жизненном пути их может подстерегать что угодно, вряд ли стоит рассчитывать на финансовую независимость.

Мужчинам и женщинам, привыкшим потакать любым своим прихотям, поначалу довольно тяжело сократить кое – какие необязательные расходы; для них жизнь в меньшем доме, нежели тот, к которому они привыкли, покажется чем – то вроде самоотречения; поначалу им будет трудно смириться с менее роскошной мебелью, управлять фирмой более скромного размера, носить более дешевую одежду, реже посещать балы, вечеринки, театры; меньше выезжать в экипажах, наслаждаться путешествиями, курить сигары, пить ликеры и т. п. Однако в итоге, решив откладывать деньги на какую – то определенную цель, они будут удивлены тем огромным удовольствием, которое испытываешь каждый раз, добавляя к небольшой начальной сумме новые и новые взносы, и тем, насколько уместной оказывается привычка к бережливости.

Например, со временем обнаруживается, что старый костюм, шляпка или платье вполне подойдут и для следующего сезона; обычная вода на вкус не хуже шампанского; пешая прогулка не менее восхитительна, чем поездка в роскошном экипаже; а задушевная беседа или чтение вслух в кругу семьи или игра в прятки или жмурки с домашними несравненно приятнее вечеринки, на организацию которой придется выложить пятьдесят или пятьсот долларов, – особенно после того как размышления о разнице в расходах начинают посещать головы и искренне радовать тех, кто испытал удовольствие от экономии.

Тысячи людей так и остаются бедными, а десятки тысяч становятся таковыми, даже если изначально имели достаточно средств для вполне достойной и состоятельной жизни – и все потому что их жизненные планы предусматривали дорогое, роскошное существование. Некоторые семьи в нашей стране тратят двадцать тысяч долларов в год, а есть такие, чьи расходы еще больше, и они вряд ли хотя бы приблизительно представляют, как прожить на значительно меньшую сумму.

Богатство, особенно неожиданное, куда более суровое испытание для человека, чем бедность. Есть отличная и очень правильная старая поговорка: Бог дал – Бог и взял. Гордость – если человек позволяет ей взять над собой верх – является самой сильной червоточиной, безжалостно разъедающей все, что у него есть, будь то незначительное или очень большое состояние, сотни или миллионы. Многие люди, лишь начав преуспевать в жизни, тут же принимаются безрассудно тратить деньги на предметы роскоши, и довольно скоро их расходы уже превышают прибыли, а они, оказавшись на руинах былого благополучия, из последних сил тщетно стараются сохранить прежнее лицо и остаться «сенсацией».

Один очень богатый джентльмен как – то рассказывал мне, что, когда его дела начали идти в гору, его жене непременно потребовалась новая элегантная софа. «И эта софа, – констатировал он, – в итоге обошлась мне в тридцать тысяч долларов». Я был удивлен, но загадка объяснялась довольно просто.

Когда софу доставили в дом, оказалось, что необходимо купить «подходящие» стулья, потом буфеты, ковры и столы, гармонирующие со стульями, и т. д. – в общем, полный набор мебели. В конце концов хозяева поняли, что их дом слишком мал и старомоден для столь замечательной обстановки, и построили новый, соответствующий софе и прочему. «Таким образом, – продолжал мой знакомый, – одна – единственная софа ввела меня в расходы на сумму свыше тридцати тысяч долларов и до сих пор продолжает обирать меня в виде затрат на слуг, экипаж и прочие расходы на содержание всего этого великолепия. В целом я трачу на все это одиннадцать тысяч долларов в год, и это довольно трудно. А ведь десять лет назад наша жизнь стоила несравненно меньше и была намного комфортнее, потому что нам не нужно было обо всем этом заботиться. По правде говоря, если бы не неожиданно свалившееся на меня наследство и если бы я не умерил свое желание выставляться перед всеми напоказ, из – за этой софы меня вообще ждало неизбежное банкротство».

Фундамент жизненного успеха – крепкое здоровье; оно лежит в основе финансового благополучия; оно же и основа счастья. Человек не может накопить хорошее состояние, если болен. У больного человека нет амбиций, нет стимулов и нет сил. Конечно, на свете много людей, здоровье которых оставляет желать лучшего, но здесь они не властны; от них не стоит ожидать каких – то подвигов на пути к богатству. Но найдется и немало больных, которые могут излечиться.

А если крепкое здоровье является фундаментом нашего успеха и счастья, тогда чрезвычайно важно изучить законы здорового образа жизни, которые представляют собой не что иное, как те же законы природы, но в несколько другом проявлении! Чем точнее мы будем их придерживаться, тем здоровее станем. И все же как много людей игнорируют естественные законы бытия и постоянно преступают их даже вопреки собственным природным наклонностям. Мы должны понимать, что их нарушение не искупается «грехом неведения», а неизменно влечет за собой наказание. Ребенок сует палец в огонь, не зная, что будет больно, и страдает от боли; раскаяние тут не поможет. Большинству наших предков была неведома польза проветривания. Им было мало известно о кислороде, хотя о всякой «нечисти» они знали достаточно; и они строили дома с малюсенькими спаленками семь на пять футов, и старые добрые благочестивые пуритане запирались в этих своих кельях, произносили молитвы и отправлялись на боковую. А утром вновь возносили молитву, благодаря высшие силы за то, что ночью те «сохранили им жизнь», и, надо сказать, у них были на то все основания. Вполне вероятно, что они не уснули в своей постели вечным сном лишь благодаря большой трещине в окне или тому, что дверь чуть – чуть приоткрылась и впустила в комнатку небольшую струю свежего воздуха.

Многие люди сознательно нарушают законы природы, действуя вопреки своим побуждениям, в угоду моде. Например, на свете существует нечто, что, по логике, не должно любить ни одно живое существо кроме разве что какого – нибудь мерзкого червя; я имею в виду табак; но сколько же людей сознательно и намеренно испытывают эту противоестественную потребность и, преодолевая в себе природой заложенное отвращение, в итоге доходят до стадии его обожания. Они просто не могут существовать без этого мерзкого, ядовитого сорняка; он начинает управлять их жизнью. И вот мы уже имеем женатых мужчин, которые сплевывают табачную жижу на ковер и пол, иногда даже рядом со своими бедными женами и детьми. Конечно, они не выталкивают жен из дома, как это часто делают пьяницы, но я не сомневаюсь, что те зачастую сами испытывают непреодолимое желание оказаться где – нибудь подальше от своих спутников жизни. Еще одна крайне неприятная особенность табака состоит в том, что искусственный, нездоровый аппетит к нему, подобно ревности, «питает сам себя»; вы начинаете любить то, что для вас неестественно, у вас пробуждается все большая склонность к вредным вещам, которая в итоге становится непреодолимой. Бытует поговорка: привычка – вторая натура, но искусственная, противоестественная привычка сильнее натуры. Возьмите, например, человека, который много лет жует табак; его любовь к плиткам прессованного зелья гораздо сильнее, чем к самому изысканному кушанью. Он скорее откажется от сочного ростбифа, чем от табака.

Мальчикам свойственно желание поскорее стать настоящими мужчинами; они хотели бы лечь спать мальчишкой, а проснуться уже взрослым; и они достигают своей цели, копируя дурные привычки старших. Маленькие Томми и Джонни видят, как их отцы или дяди курят трубку, и думают: «Если и я начну это делать, то сразу же вырасту; вот дядя Джон вышел из комнаты, а трубку оставил на столе, пойду – ка попробую». Они берут спички, поджигают табак и начинают пускать клубы дыма. «Мы научились курить; ну как тебе, Джонни?» – спрашивает Томми. А Джонни страдальчески отвечает: «Да как – то не очень. горько». Бедняга бледнеет на глазах, но упрямо продолжает свое «дело», совершая жертвоприношение на алтарь моды. И в конце концов мальчишки преодолевают первоначальное отвращение и со временем становятся заложниками новых для них и совершенно противоестественных привычек и вкусов.

Я говорю обо всем этом с таким знанием дела, словно по писаному, потому что испытал этот эффект на себе; я зашел в своем время так далеко, что выкуривал по десять – пятнадцать сигар в день; но я не курю уже четырнадцать лет и никогда не вернусь к этой привычке. Чем больше мужчина курит, тем больше ему хочется; едва выкурив последнюю сигару, он испытывает непреодолимое желание тут же за затянуться следующей, и так по нарастающей.

Теперь возьмем любителя жевать табак. Проснувшись утром, он тут же засовывает в рот очередную порцию и жует его весь день напролет, не прекращая ни на минуту, разве что делая небольшой перерыв на обед и ужин. Да, еще многие любители жевать табак время от времени выплевывают его и держат в руке ровно столько, чтобы успеть опрокинуть рюмочку, а потом снова засовывают табак в рот. Это свидетельствует только об одном: их склонность к спиртному еще сильнее, чем к табаку. Когда такой