– Обещай, что не скажешь Уолтеру, где я скрываюсь. Если будет спрашивать, говори, что со мной все в порядке.

– Обещаю. И не нужно так жалобно смотреть. Я умею держать слово. Скажи лучше, с чего ты хочешь начать.

– Понятия не имею. – Я окинула взглядом громадьё своих планов. – Их чересчур много, этих задач. Может, выберешь какую-нибудь наугад?

– Пожалуйста.

Привстав с закрытыми глазами, Элизабет пошарила рукой по стене и сорвала наклейку. Я приняла желтый квадратик не без внутреннего трепета.

– Ну, это проще простого!

– А что там?

Я показала надпись «Найти работу», и мы разразились дружным смехом.

– Завтра тебе придется поднатужиться, дорогая моя Ванда.

– Да уж поднатужусь.

– Тогда до завтра. – Элизабет спрыгнула с постели, стащила меня за руку и стиснула в объятиях. – На завтрак – между прочим, он здесь в половине седьмого – будут блинчики с черничным вареньем. Не вздумай проспать. Учти, я приду и пинками выгоню тебя из постели.

– Знакомьтесь, это Ванда, которая живет над гаражом. Она побудет у нас какое-то время.

Дети радостно приветствовали меня. В ответ я пробурчала что-то невразумительное – утро никогда не было моим любимым временем суток.

Элизабет водрузила на стол миску блинчиков, и дети набросились на них так, словно не ели целую неделю. Детей было двое. Старший, Алекс, угловатый подросток лет пятнадцати, судя по надписям на кроссовках, майке, куртке и даже рюкзачке, явно предпочитал всему остальному «Найк». Он больше помалкивал, погруженный в какие-то свои мысли. Кейси, эдакая Дюймовочка лет двенадцати, с копной темных волос и поразительно яркими голубыми глазами, наоборот, тараторила не переставая.

– Мне очень нравится Джастин Тимберлейк! А тебе, Ванда?

Элизабет, благослови ее Господь, наконец налила мне крепкого кофе.

– Оставь Ванду в покое, Кейси, мы же с тобой договаривались. Она не привыкла так рано вставать.

– К тому же с моей стороны было бы бестактным признаваться в любви к Джастину Тимберлейку, – заметила я, когда кофеин несколько разогнал туман в моей голове.

– Почему это? – удивилась Кейси.

Я оттянула свою футболку, на которой Джордж Майкл сиял поблекшей, местами потрескавшейся от стирок и утюга улыбкой.

– Видишь? Так что пусть он остается в блаженном неведении.

– Он тоже ничего, – снисходительно признала девочка. – По крайней мере внешне.

– Хватит болтать, Кейси! – прикрикнула Элизабет. – Ешьте быстрее, а то опоздаете на автобус. У меня нет времени развозить вас по школам.

Проглотив завтрак, дети по очереди чмокнули мать и наперегонки понеслись к выходу. С невольной улыбкой проводив их взглядом, я повернулась к Элизабет, которой наконец удалось сесть.

– Из рюкзачка Кейси в самом деле торчал паяльник, или мне померещилось?

– Это ее внеклассный проект. Между прочим, сама выбирала. Скоро будет сдавать. Она же у меня вундеркинд с техническим складом ума. Уже починила наш музыкальный центр и мою электрическую зубную щетку, наладила часовой механизм в кофеварке. Боюсь, не пошла бы в автомеханики.

Я понимающе кивнула, припомнив страхи своей мамы. Наверняка ей казалось, что все надежды на мое будущее с ревом и воем уносятся вдаль на мотоцикле Джорджа. Между прочим, так оно и вышло.

– У тебя сегодня напряженный день? – спросила я, чтобы перевести мысли Элизабет в безопасное русло.

– Пожалуй, что так. Наведаюсь на радиостудию.

– Зачем? – удивилась я.

– А вот зачем. – Она склонилась ко мне и понизила голос, как если бы делилась секретом. – Я не хотела говорить об этом заранее… ну, ты понимаешь, чтобы не сглазить, но, похоже, мне светит постоянное время! Передача типа «Радиодоктор: вопросы и ответы».

Элизабет рассмеялась, и в ее смехе не было и тени иронии, зато хватало радости и гордости. Я вдруг сообразила, что за все утро она ни разу не вставила в разговор грубое словцо. Занятая собой, я не заметила в ней столь разительной перемены.

– Да ну? – сказала я, чтобы что-то сказать, и снова ощутила укол ревности, на этот раз к успеху.

Удача явно поворачивалась к Элизабет лицом, в то время как мне светила лишь целая стена желтых квадратиков – море задач, которые еще предстояло выполнить. «Это нечестно! Нечестно!» Обиженный ребенок в моей душе залился горькими слезами.

– Все началось неделю назад, когда я наконец перестала кормить пациентов цитатами и начала высказывать собственное мнение. Ты не представляешь, какое это облегчение!

Ну правильно, буквально все у нее идет на лад.