Впереди был переезд. Сваленные по обе стороны от рельсов, темнели остовы сгоревших машин. Когда-то здесь крепко разбомбило чью-то колонну.
- Товарищ младший лейтенант, и ты, Степан, - за мной, - распорядилась Катрин. - Остальные высаживаются, машины вот на ту сторону, - под склон. Бронетехнике передайте - пусть ждет результатов разведки.
Женька рысил за наставницей, придерживая за спиной драгоценный вещмешок. Взбирались по порядком обледеневшей дороге. Высокий боец с карабином в руках, с опаской поглядывал на левый, крутой и лесистый, откос.
- Ты, Степа, не сомневайся, - был бы там кто, уже бы по машинам врезал, - успокоила Катрин.
- Так я тож самое думаю. Но после госпиталя еще не втянулся, кишка играет, - прошептал боец.
Вскарабкались наверх. Дорога плавно поворачивала, с обеих сторон ее обступал лесок.
- Вон там - развилка, - показал Степан, тыча во тьму стволом карабина. - Вывернем прямо вдоль путей. Потом переезд к Бабаям будет. Дальше прямо в Липовую Рощу въехать можно. Потом мост и, можно сказать, уже в городе.
- Ясненько, - Катрин поправила шапку. - Осматриваемся и принимаем решение.
- На Липовую? - с надеждой спросил боец.
- Степан, ты не забегай впереди паровоза. Нужно оглядеться, - возможно, позиция здесь вовсе и непригодна для создания оборонительного взводного рубежа.
- Ясное дело, непригодна, - откровенно обрадовался боец. - Что тут с десятью винтовками делать?
- Ты про свою карманную артиллерию забыл. Иди, глянь что впереди, - сердито сказала Катрин. - А то напоремся, не ровен час.
- Сделаю, - боец оправил телогрейку. - Вы тут пока решение примите.
Он осторожно зашагал по дороге, обходя блестящий ледок луж.
- Решение, решение..., - проворчала Катрин. - Сваливать нужно, это даже дураку понятно.
- А приказ? Слушай, тот полковник, он что, с ума сошел? Куда он нас послал? - нервно зашептал Женька. - Это же убийство бессмысленное. Может, он диверсант? Власовец какой-то?
- Ну, диверсант - это вряд ли. Определенный смысл в его действиях есть. Немцы по Полтавскому шоссе уже далеко продвинулись. Перережут Мерефянское, - наши к городу уже не отойдут. Так что беспокоиться есть о чем. Другое дело, что такую гвардию как мы с тобой, даже усиленную жестянкой символической, в заслон ставить нехорошо. Немцев мы, бесспорно, задержим. На минуту или две. Писарь похоронки на наших бойцов дольше будет выписывать. Так что возьмем грех на душу, приказ проигнорируем и уведем воинство в город. Хотя... - Катрин умолкла на полуслове.
По дороге, хрустя льдом на лужах, бежал боец:
- Немцы! Не слышите, что ли?!
Доносился едва слышимый, но явно приближающийся треск мотоциклетных двигателей.
- Твою мать!...
Как слетели вниз, Женька не помнил. Испуганно замерли люди, топтавшиеся у машин.
- Залечь вдоль склона! Огонь только по команде! - на ходу рявкнула Катрин. Пронеслась через разбитый настил переезда, вспрыгнула на броню Т-60:
- Борис, с дороги сползи. Немцы!
Танкист что-то ответил, но девушка уже слетела с брони, кинулась обратно. Люди у машин заметались: кто-то падал на землю, кто-то бросился вверх по склону или к ближайшим зарослям. Женька бестолково топтался на дороге, не зная что делать. Катрин рванула за рукав:
- Давай к ним! Как фрицы до переезда проскочат, командуй 'огонь'! Да не спи, чучело.
Женька, пригибаясь и волоча мешок, бросился к кустам правее 'своих' грузовиков. За спиной кратко взревел Т-60, заползая за остов сгоревшей машины. Где-то там осталась Катрин и всёзнающий Степан.
Женька упал рядом с каким-то бойцом:
- Огонь по моей команде!
- Ясен пень, лейтенант. Ты жопу-то спрячь.
Краем глаза Женька видел, как к деревьям поползли еще двое.
- Куда они?!
- До ветру. Брось, лейтенант. От них сейчас толку как от козла молока. Потом дураков под трибунал отдашь...
Надвигался звук моторов.
Женька принялся расстегивать кобуру. ТТ не хотел вылезать, ногти царапали рукоять.
- В первый раз? - понимающе пробормотал сержант с облупленными треугольниками в петлицах. - Главное, не вскакивай.
Женька хотел что-то сказать, но из горла слова не лезли. Машинально отодвинул в ямку вещмешок.
Мотоциклы трещали наверху, чуть ли не над самой головой. Кажется, встали. Рассматривали спуск и переезд, захламленный горелым металлоломом. Тянулась, тянулась невыносимая пауза.
Катька где?! Ведь нет ее! Нет!!! Бросили!
Ужаснуться Женька не успел. Два мотоцикла с колясками покатились вниз, - было видно, как цепляется за люльку, опасаясь выпасть, пулеметчик. Следом показался броневичек, - кургузый, похожий на нелепую легковушку, выкрашенную белой краской. Притормаживая на скользком спуске, катился по тускло блестящей колее. На крыше башенки, растопыренными сетчатыми 'ушами' раскачивались створки распахнутого люка, выглядывала голова в каске. Мотоциклисты уже въехали на настил. Что-то крикнул немец, едущий сзади...
Опоздали!
- Огонь! - сипло выкрикнул Женька.
Кажется, стрелять стали чуть раньше.
Женька прицелился в медленно едущий броневик, нажал спуск. Сообразил, что стрелять из пистолета по броне бессмысленно, торопливо прицелился в мотоцикл...
Черт, взвести же оружие нужно!
Вокруг стреляли, - не сказать что густо, но дружно трещали винтовки. Рядом с Женькой, стрелял, с силой дергая затвор и матерясь, сержант. Тарахтел единственный оказавшийся в 'сводном взводе' ППШ.
Передний мотоцикл опрокинулся набок. Второй начал разворачиваться, неуклюже переваливаясь на раздробленном настиле переезда. Броневик тоже начал поворачивать, повел жалами спаренной пушечки и пулемета. Над головой залегших бойцов пронеслись свинцовые строки, проредили кусты терна.
За броневиком мелькнула фигура, - должно быть, немцы пытались высадиться.
Женькин ТТ, наконец, выпалил куда-то в сторону мотоцикла. Собственно надо было целиться левее, - туда отползал немец, пытающийся укрыться за остовом разбомбленной машины.
Броневик вздрогнул, из щелей на миг пыхнуло оранжевое пламя, донесся хлопок взрыва. Открылась узкая дверца, вывалился человек в широкой белой одежде. Замер, распластавшись на дороге.
Стрекотал все-таки вывернувший на дорогу, неуязвимый мотоцикл, седок пригнулся к рулю, гоня машину на подъем. Взблескивали выстрелы, - двое немцев залегли у переезда, - один торопливо возился с пулеметом. Внезапно одна из куч металла ожила, - на настил выполз Т-60. Звонко лязгнул гусеницами по рельсам. Немцы побежали в разные стороны. Танк с неожиданной стремительностью настиг одного, - едва слышный вопль, - за гусеницей осталось что-то темное, неопределенное. Т-60 еще поднажал, догнал буксующий на подъеме мотоцикл. В последний миг мотоциклист пытался спрыгнуть, но гусеницы уже подмяли и его, и БМВ. Не снижая хода, танк всполз на склон, скрылся за гребнем.
Тишина навалилась. Лишь чуть слышно рычал мотор невидимой танкетки.
