Гест молча пошел дальше, миновал становище босяков, углубился в лес. Рунольв следовал за ним. Гест остановился.
— Тебе не пора возвращаться?
Рунольв печально смотрел на него. Гест продолжил путь. Рунольв не отставал. На полдороге к реке Гест еще раз остановился, начался дождь, он замерз как собака, стоять было невмоготу.
— Послушай, Рунольв. Тебе надо вернуться.
На этот раз силач даже головой не покачал, просто пошел за ним дальше, в трех шагах позади. Вот и река, Рунольв сел в лодку, взялся за весла. Гест больше не пытался отослать его, сел на корме, потерянно кивнул в сторону пристани на другом берегу.
— Ари нет в живых, — сказал он.
Рунольв едва заметно кивнул, повернул голову, устремил взгляд на пристань.
— Я знал, — обронил Гест, показывая ему, где надо причалить. — Он так и не успел стать сильным.
В конюшне сидел Кнут священник. Он вскочил, по привычке приложив палец к губам, потом увидал Рунольва и испуганно отпрянул назад.
— Кто это? Он что, будет здесь жить?
Рунольв издал клекочущий звук, тот самый, от которого аж в Свитьоде орлы разлетались. Кнут застонал, схватил Геста за плечо. Гест попросил его успокоиться, сходил за попонами и сказал клирику первым подняться по ступенькам.
Гест сразу же улегся в постель, укрылся одеялом до самого подбородка и зажмурил глаза, но озноб не отпускал. Кнут священник сел рядом, удостоверился, что помирать он не намерен, и проворчал, что Гест не сдержал обещания сидеть дома. Гест сообщил, где был, и добавил, что уговорил Рани переправить его в Исландию, стало быть, вскорости клирик опять сможет жить тихо-спокойно.
Кнут, помолчав, сказал, что это дурной знак.
— Что — дурной знак? — раздраженно спросил Гест.
— Не знаю.
Священник испуганно глянул в темный угол, где Рунольв устраивался на попонах. А Гест потихоньку, однако настойчиво завел речь об Иосифе и его братьях, нараспев, как сам Кнут священник, и заключил рассказ так: лишь тот, кто верен своим родичам и друзьям, идет по стопам Господа и пользуется Его милостью. Кнут долго сидел в раздумье, потом сказал, скорее испуганно, чем возмущенно:
— Этому я никогда тебя не учил.
— Но я именно так понял твой рассказ. Того, кто предает брата своего, ждет вечная погибель.
— Не вечная, — быстро сказал Кнут, — всему есть прощение.
— Но не всем.
— Что ты имеешь в виду? И почему мы об этом говорим?
Но глаза Геста были закрыты. Дрожь унялась, тело понемногу обмякало, он разглядел слуховое окошко, глаз ночи, наступал новый серый день, из угла доносился сиплый храп Рунольва, вперемежку с легкими вздохами Гудлейва.
— Ты мой брат, — неожиданно произнес Кнут священник. — И все же я не могу на тебя положиться. Почему?
— Потому что ты человек умный, — отозвался Гест. — И потому что ты очень долго прожил под ярловым ярмом и уже не понимаешь, что правильно, а что нет, ведь ты не боишься за свою жизнь, как я.
Кнут поспешно встал и повторил, что никогда не встречал человека, подобного Гесту, натуры столь изломанной и опрометчивой, но тем не менее готов совершить над ним обряд крещения, как только он пожелает, ведь, надо полагать, это единственное его упование.
Однако жив этих словах сквозила приглушенная мольба, и Гест в конце концов признался, что пришел в Нидарос, чтобы отыскать Ари и вместе с ним вернуться в Сандей.
Он не видел Кнутова лица, но слышал, как изменился его голос, стал глубоким, задумчивым, когда клирик произнес, что оная затея грозит опасностью и самому Гесту, и ему, и церкви…
— …но почему ты рассказал мне об этом?
— Потому что уверен, ты все равно меня не прогонишь, — ответил Гест. — И потому что больше не нарушу тайком данного обещания не выходить отсюда, хотя скоро мне надо будет уйти, чтоб встретиться с Рани.
Кнут встал.
— Благослови тебя Бог, сын мой. Благослови Бог нас всех.
Когда Гест проснулся, Рунольв сидел у его постели и негромко ворчал. Сложив ладони чашкой, он уперся обрубком языка в большой палец: мол, есть охота ужас как. Дождливый день за слуховым оконцем клонился к вечеру, и Гест смекнул, что великан сидит этак уже давно.
Он встал, спустился вниз, нашел конюха и услышал, что Кнут священник куда-то уехал, взяв с собой запасного коня. Когда оба поели, Рунольв знаками показал, что хочет получить оружие. Гест покачал головой. Рунольв настаивал, но, когда Гест сдался и бросил ему короткий меч, неодобрительно оглядел оружие и отшвырнул от себя. Гест засмеялся, сходил в Кнутову кладовую и принес другой меч, больше похожий на произведение искусства, с изогнутым эфесом и усыпанным каменьями шаром на конце рукояти, каменья были черные, красные и голубовато-зеленые, а ножны из светлой кожи прошиты серебряными нитями и украшены серебряными же накладками. Рунольв провел пальцем по тупому лезвию, недовольно скривился. Гест показал ему, как наточить меч.
— А в Хладир ты вернуться не собираешься?
Рунольв сосредоточенно точил оружие и не ответил. Гест сказал, что завтра будет уже слишком поздно. И внезапно спросил:
— Я могу положиться на Тородда?
Рунольв энергично кивнул.
— Знаю, ты ему доверяешь. Но могу ли доверять я?
Рунольв опять кивнул.
— А Хедину можно доверять?
Рунольв задумался и вновь кивнул, правда не так уверенно.
— Я в Сандее чужой, — продолжал Гест. — Будет ли Тородд верен мне так же, как он верен Ингибьёрг?
Рунольв с досадой глянул на него и пальцем ткнул себе в зад, недвусмысленно давая понять, что Гест болтает чепуху и пора бы ему замолкнуть.
Они пошли в город, но не по улицам, пересекли поле и проулками спустились к Эйрару. Нашли лодку и поплыли к Хольму, на веслах сидел Рунольв. Пришвартовали свое суденышко к якорному канату корабля Рани и стучали в борт, пока кормчий, перегнувшись через планшир, не глянул вниз, явно раздосадованный, что Гест явился снова, да не один.
— Этого человека я уже видел, — сказал он, глядя на Рунольва, когда оба гостя поднялись на палубу. — Он из людей ярла.
— Все мы — люди ярла, — сказал Гест.
Статью Рани был поистине богатырь, однако ж легкий на ногу, с буйными черными волосами и бородой до самых глаз, со смешливыми морщинками в уголках. Маленькие глазки поблескивали в этих черных зарослях точно бусины, придавая ему веселый, чтоб не сказать забавный вид. Он подхватил Геста под мышки, посадил на бочку с солониной.
— Тот, кого ты ищешь, убит, — сказал он. — Кажется, за воровство. Одним из людей Сэмунда. Зовут его Одд сын Равна с Мера. Но он великий воин и ночует в покоях ярла, так что ты к нему и близко не подойдешь.
Гест посмотрел на Рунольва, тот разочарованно склонил голову набок.
— Ничего себе новость. Но я пришел не затем, чтобы услышать, чего я не могу. Где мне найти этого
