– Откуда берется этот песок? – спросил Герцер, набирая в руку горсть песка и пропуская его между пальцев. – На берегу он образуется из перетертого кварца. А здесь – это же не кварц.

Это остатки разложившихся кораллов, – ответил Джерри. – Карбонат кальция. Я говорю «разложившихся кораллов», но большая часть песка – хотите верьте, хотите нет – это… фекалии рыбы- попугая. И все же это чистейший карбонат. В этом месте – одном из немногих на Земле – температура как раз такая, какая необходима для образования карбоната из углекислого газа. Он вступает в реакцию с кальцием, содержащимся в морской воде. Здесь этих образований не очень много, а вон там, в дальнем конце бухты, их образовалась уже целая насыпь.

– Которая превратилась в сточную канаву, собирающую двуокись углерода, – заметил Эдмунд. – Это к вопросу о временах, когда поднялась всеобщая истерия по поводу глобального потепления и парникового эффекта, которые якобы невозможно остановить. Правильно, вырубать девяносто процентов влажных тропических лесов было глупо, но больше всех об этом кричали те идиоты, которые занимались изучением атмосферы. Тропические леса не могут поглощать углерод в таком количестве: в них происходит слишком быстрая смена поколений. Кроме того, именно они поглощают большую часть кислорода. Выработка кислорода и поглощение углерода происходит в основном в районах с умеренным климатом. Поглотители углерода возникали везде, только паникеры от науки их не замечали. По берегам рек, в промышленных зонах, в мощном течении у побережья Анархии. Фактически Севам, который считался одним из самых загрязненных промышленных районов, был основным поглотителем углерода именно из-за окружавшей его растительности, и это несмотря на то, что он выбрасывал в воздух огромное количество двуокиси углерода и метана. Но тогда на это не обратили внимания. Все просто хотели, чтобы Севам прекратил выбросы углерода, не понимая при этом, что вместе с выбросами исчезнут и источники поглощения этого самого углерода. И что глобальное потепление – абсолютно естественный процесс, неоднократно подтвержденный научными исследованиями. А также то, что человек, в общем, почти не изменился. В противном случае у нас не было бы сейчас войны.

– Но ведь искусственный тепловой поток все-таки был, – сказал Герцер.

В двадцать третьем веке, – заметил Эдмунд. – Когда вырабатывается от шестнадцати до тридцати тераватт электроэнергии, тогда и возникает мощный тепловой поток, который, конечно, губителен для окружающей среды. И все же то была просто истерия, и больше ничего, истерия по поводу углекислого газа. Такая же, как «тюльпановая лихорадка» в Голландии или спад производства детских чепчиков в конце двадцатого века, когда внезапное падение спроса вызвало панику на рынке. Ученые, в основном метеорологи, вопили о причинах накопления углерода в окружающей среде, но ни один из них не прислушался к голосу разума. Таковы люди.

– Люди появились путем эволюции приматов, – сказала Баст, плескаясь в воде. – Поэтому в их в генах заложен стадный инстинкт. Например, когда вся стая обезьян объединяется и набрасывается на леопарда.

– Возможно, – усмехнулся Эдмунд. – Хорошо рассуждать об историческом периоде, который остался в далеком прошлом. Но он был ужасен, как ужасна сейчас наша война. Мир переживал золотой век, и никто не обратил на это внимания! Это все равно что о временах инквизиции говорить так: «Ну что ж, жить было, конечно, страшно, но ведь к этому можно было и приспособиться?» В мире бурно развивались наука и техника, рос жизненный уровень людей. Люди начинали жить лучше и дольше, по крайней мере в тех странах, где было нормальное правительство. И вместе с тем все кричали о том, что близится конец света.

– Почему? – спросил Герцер.

А почему Пол развязал эту войну? – вздохнув, ответил Эдмунд. – Он увидел, что происходит с людьми, увидел, как резко упала рождаемость, и решил, что мир находится на грани вымирания. Люди во все времена обращали внимание на тенденции развития. Они находили новые методы производства, новые ресурсы, влияли на уровень рождаемости, поставили под контроль уровень выбросов двуокиси углерода и температуру на планете – словом, создали все то, что мы имеем сейчас, но создали по своей, ими разработанной модели, модели прямой линии, забыв о том, что в истории прямых линий не бывает. И каждый раз, когда их предсказания о скором конце света не сбывались, они находили новую причину скорой и всеобщей катастрофы. В течение только тридцати лет эти так называемые ученые вопили то о новом ледниковом периоде, то о таянии всех арктических льдов, а потом опять о ледниковом периоде! Вместо этого начала падать численность населения, а промышленность, наоборот, пошла в гору. Каждый год обнаруживали новый, неизвестный ранее источник поглощения углерода. Были открыты новые источники энергии, правда, под крики о том, что скоро эти источники иссякнут. Люди, похоже, предпочитают думать о том, в каком несовершенном мире они живут, чем видеть мир таким, каков он есть на самом деле. Как тот цыпленок, для которого небо всегда падает.

– Да, хотелось бы мне взять за шиворот парочку тех крикунов и притащить сюда, – проворчал Герцер. – Чтобы посмотрели, что значит жить плохо.

– Ну нет, – усмехнулся Эдмунд. – Плохо было во время Мора. Война это так, чтобы пар выпустить. Герцер, ты сидишь по пояс в теплой воде. Рядом с тобой прекрасная эльфийка. Светит солнце. Дует легкий ветерок. Оглянись вокруг и скажи: разве это не рай?

– Я хочу есть и очень хочу помыться, – усмехнувшись, ответил Герцер. – А так, пожалуй, очко в вашу пользу.

– Война от нас никуда не уйдет, – со вздохом сказал Эдмунд. – Она уже ждет нас, вон там, за тем мысом. Так что давайте пока будем просто наслаждаться солнцем и водой, хорошо? И не искать поводов испортить себе настроение.

– К сожалению, мисс Рейчел, ваш отец был прав, – вздохнув, сказал Эван. – На корме судна я обнаружил устойчивый источник энергии, а потом еще один, который все время перемещается. Кажется, один из этих источников находится в комнате вашего отца.

– Я знаю, – ответила Рейчел. – Там размещен датчик сбора информации. Кроме того, он предназначен для защиты судна от прямого энергетического удара, который может нанести Пол.

– Так, одной головной болью меньше, – сказал Эван. – Но, к сожалению, есть еще один, в кают- компании. И он непостоянный. Вчера я засек две вспышки излучения, но не успел определить, кто там был.

– Черт, – сказала Даная. Значит, поиск сужается: в кают-компании могли находиться только офицеры и стюарды. И еще кое-кто. – Что-то не видно нашего кролика.

– Согласен, – сказал Эван. – Вполне возможно, что это он собирает информацию, а потом передает ее кому-нибудь из стюардов. Но стюарды не заходят в кают-компанию, если там нет офицеров. Да и зачем? Разве что прибраться, пока там никого нет.

– Думаю, мне нужно задать кое-кому пару вопросов, – нахмурившись, сказала Даная. – Я скоро вернусь.