Я опалил твой детский лик;Я ядовитым дуновеньемК цветку твоей души приник.Я простираю руки с лаской, —Но в ласке затаен позор;Свое лицо скрываю маской, —Горит под ней надменный взор.Я к свету за тобой дерзаю, —Рука, как камень, тяжела,И мы с тобой летим не к раю,Но в бездну, где тоска и мгла.Хочу бежать, — но неизбежноВлекусь к тебе, к магниту сталь;Хочу молить с тревогой нежной,Но смертный зов моя печаль.Я — ужас, я — позор, я — гибель,Твоих святынь заветных тать!Но, в миг паденья, снежной глыбе льСвое стремленье задержать!Гретхен, Гретхен! в темной нишеХрама ты преклонена.Слышишь божий голос свыше:«Ты навек осуждена!»Гретхен, Гретхен! светлый гений!Встала ты в лучах из тьмы!Но за мной клубились тени, —И во мраке оба мы!
26 ноября 1911
Грядущему привет
Грядущему привет надежды и любви.
Кн. П. Вяземский
Александрийский столп
На Невском, как прибой нестройный,Растет вечерняя толпа.Но неподвижен сон спокойныйАлександрийского столпа.Гранит суровый, величавый,Обломок довременных скал!Как знак побед, как вестник славы,Ты перед царским домом стал.Ты выше, чем колонна Рима,Поставил знаменье креста.Несокрушима, недвижимаТвоя тяжелая пята,И через кровли низких зданий,Всё озирая пред собой,Ты видишь в сумрачном туманеДвух древних сфинксов над Невой.Глаза в глаза вперив, безмолвны,Исполнены святой тоски,Они как будто слышат волныИной, торжественной реки,Для них, детей тысячелетий,Лишь сон — виденья этих мест,И эта твердь, и стены эти,И твой, взнесенный к небу, крест.И, видя, что багряным дискомНа запад солнце склонено,Они мечтают, как, — давно, —В песках, над падшим обелиском,Горело золотом оно.