— А дома у тебя все нормально?

— Дома все о'кей. Вот Кэтти фотографию прислала...

Нортон долго рассматривал фото Кэтти. Золотистые волосы, смеющиеся глаза, загорелая кожа, изумительная фигура.

— Она очень красива, Дэнни. Не удивительно, что тебе тоскливо без нее.

— Тогда скажи мне, Норт, может ли парень в восемнадцать лет и девушка в семнадцать полюбить? Я имею в виду по-настоящему, на всю жизнь. Вот как ты любишь свою жену.

— А что Кэтти думает на этот счет?

— Говорит, что любит, но ведь Бог знает, сколько придется ждать. Может быть, слишком долго. А я не хочу связывать ее, не хочу, чтобы она ждала меня только потому, что обещала ждать. Я же знаю ее. Она будет ждать и хранить мне верность, даже если разлюбит.

— Черт возьми, Дэнни. Ты задаешь такие вопросы... Откуда я знаю, в каком возрасте можно полюбить на всю жизнь? Может, ты тогда скажешь, в каком возрасте идти воевать? Ты не знаешь ответа на свой вопрос, но на мой ты ответишь, а значит, и на свой. Если ты в восемнадцать можешь отдать жизнь за свою страну, то почему нельзя полюбить на всю жизнь. Тем более, кто знает, сколько у нас осталось этой самой жизни.

— А она? Если она уйдет от меня, то зачем тогда жить? Ты понимаешь, чего я боюсь, Норт? Если я поверю, что она любит, а это окажется не так...

— Прекрати, Дэнни, Это не страховой полис. Гарантий никто дать не может. Только изводишь себя и все. Почему бы тебе не сказать ей все как есть?

— Не знаю, Норт, не знаю... Послушай, ты не мог бы одолжить мне свое удостоверение личности?

— Зачем?

— Хочу напиться, а в Даго спиртное отпускают только после двадцати одного года.

Нортон затушил сигарету.

— Ты думаешь, полегчает?

Дэнни пожал плечами.

— Просто мне нужно что-то сделать, иначе я взорвусь. Только, ради Бога, не читай мне лекций о вреде алкоголя.

— Ты когда-нибудь напивался раньше?

— Нет.

— А вообще пробовал спиртное?

— Один раз выпил бутылку пива.

— Тогда... а впрочем, к черту, вот возьми, только не потеряй.

С видом завсегдатая подобных заведений Дэнни вошел в первый попавшийся салун и устроился между двумя моряками на круглом стуле у стойки бара.

— Что будешь пить, морпех?

— А что у вас есть?

Бармен подозрительно оглядел его и потребовал удостоверение личности. Дэнни небрежно перебросил ему документ. Бармен не обратил ни малейшего внимания на фотографию Нортона и кивнул.

— Ну, так что будем заказывать?

Дэнни лихорадочно вспоминал когда-то слышанные названия коктейлей.

— Сделай мне «Том Коллинз». Двойной.

Заказ был выполнен с молниеносной быстротой, и Дэнни приятно удивил вкус коктейля, что-то вроде лимонада. Совсем не похоже на перегар, которым разило от ребят, возвращавшихся из увольнения. Проглотив содержимое бокала в три глотка, он сделал знак бармену.

— Повторить.

— Ты полегче с этим коктейлем, сынок.

— Надеюсь, совет бесплатный?

С бокалом в руке он подошел к музыкальному автомату и, опустив монету, выбрал песню Фрэнка Синатры. Они с Кэтти обожали Синатру, и особенно эту песню.

'...Я никогда не улыбнусь,

Пока не улыбнусь тебе...'

Третий и четвертый коктейли пошли так же легко, как и первые. Потом пятый и шестой, а он все стоял у музыкального автомата, прослушивая одну пластинку за другой.

'...В глазах моих застыли слезы,

И сердце так тревожно застучало...'

Может, я способен много пить и не пьянеть? Говорят, бывает такое.

— Бармен, где тут г-гальюн?

— За стойкой прямо и направо.

Ч-черт возьми, как-то странно я говорю. Язык не туда ворочается.

Легко соскочив со стула, Дэнни едва не грохнулся на пол. Колени подогнулись, но он вовремя успел ухватиться за стойку. С грехом пополам закурив сигарету, Дэнни почувствовал себя более уверенно и двинулся было к туалету, когда бармен окликнул его.

— Эй, морпех!

Он медленно повернулся.

— Ты забыл деньги на стойке.

— А, точно... Я хотел заказать еще. Что пьет вон тот парень? — Дэнни ткнул пальцем в солдата, сидевшего неподалеку.

— Это «Сингапурский удар», сынок, но его лучше не смешивать с «Томом Коллинзом».

— Давай «Сингапурский радар», я знаю, что делаю. — Он вскарабкался обратно на стул.

Ч-черт, но я же не пьян. Я даже знаю, кто я. Я Форрестер, 359195, Корпус морской пехоты США... Я не пьян... И кто этот сукин сын, который нагло уставился на меня? Отвратительная рожа, а-а, это всего лишь зеркало. Надо пойти отлить... Так, Дэнни, братишка, ты же не хочешь быть похожим на тех в стельку пьяных морпехов, которых подбирает городской патруль... Так, потихоньку сползаем со стула... Одна ножка на пол... теперь другая... вот мы и стоим... умница... Осторожно! Они тут наставили столов... А здорово! Как в облаке плывем... Так, что это за надпись на двери? «Адам»? Что за «Адам»? Значит, для мужчин, я же понимаю... я ведь не пьян.

Он ополоснул лицо холодной водой и мутным взглядом уставился в зеркало. Так-так, братишка, да ты, похоже, все-таки нажрался. А ничего быть пьяным... даже весело. Какой там у меня номер винтовки?

Он коротко хохотнул. Видела бы меня сейчас мамочка. Представив себе ее лицо, он снова засмеялся.

— Ну-ка, подвинься, братан. — Здоровенный матрос стал рядом с ним.

Дэнни несколько секунд разглядывал его. Здоровый лось, но я его запросто сделаю. Он хлопнул матроса по плечу.

— Здорово, приятель!

Матрос, старый морской волк с серьгой в ухе, снисходительно посмотрел на подвыпившего юнца и улыбнулся.

— Полегче, братишка, ты уже хорошо набрался.

Пока Дэнни замахивался для удара, матрос вытолкнул его из туалета в зал и закрыл дверь. Дэнни нашел глазами выход и теперь прикидывал, как добраться до него. Задача была не из легких, поэтому он сел на первый попавшийся свободный стул.

— Эй, морпех, по-моему, тебе пора домой бай-бай.

— З-заткнись.

— Лучше иди, парень, пока не поздно.

О чем они говорят? И где я? Что-то меня мутит... Чего так тихо?

— Мужики... громче... ни х-хрена не слышу.

— Может, вызвать патруль, Джо?

— Да оставь ты в его в покое. Пусть сидит. Он же никого не трогает.

— Я... левой... левой... равняйсь!