свою просьбу.
— Амэндочка, я тоже хочу посмотреть на те земли на западной стороне долины! До них всего несколько миль, Михаил так сказал!
Ангелочек спустилась вниз.
— Это ничего не изменит.
— Ты такая же пессимистка, как и мама. Мы еще не собрались и не уезжаем.
Мириам болтала всю дорогу, придумывая все более и более нелепые планы, как избежать их отъезда. Зная Элтманов вот уже несколько месяцев, Ангелочек понимала, что, если Джон скажет ехать, Элизабет и Мириам останется только подчиниться.
— Я вижу папу и Михаила, — заговорила Мириам, — но там кто–то третий с ними.
— Павел, — ответила Ангелочек, пытаясь взять себя в руки. Она не видела его с того самого дня, когда он помог ей уехать, и теперь не испытывала ни малейшего желания встречаться с ним. Но какое оправдание ей придумать, чтобы вернуться?
Мириам даже не заметила ее беспокойства, любопытство гнало ее вперед. Трое мужчин заметили их. Михаил помахал рукой. Ангелочек сжала зубы. У нее не осталось выбора, нужно идти. Интересно, какой способ придумает Павел на этот раз, чтобы досадить ей?
Михаил подошел и поприветствовал их. Она через силу улыбнулась и вздернула подбородок. — Мириам захотела прийти сюда.
Он поцеловал ее в щеку. — Я рад, что она тебя с собой вытащила.
Мужчины немного вскопали землю. Мириам поддела носком ботинка комок почвы. Взяла в руки и понюхала. Ее глаза блестели, когда она взглянула на отца.
— Земля такая, что ее есть можно.
— Да уж, лучше трудно будет найти…
— Даже в Орегоне, папа?
— Даже в Орегоне.
С громким визгом Мириам бросилась отцу на шею, смеясь и плача. — Что будет, когда мама узнает!
— Маме пока не стоит говорить. Пока я не построю дом для нее. Обещай мне.
Мириам вытерла слезы.
— Одно упоминание об Орегоне, папа, и я проболтаюсь.
Ангелочек посмотрела на Павла. Их взгляды встретились. В его глазах ясно сквозила тихая кипящая ненависть. Она плотнее затянула шаль. Тогда по дороге ей удалось его задеть. Она смогла вонзить нож так глубоко, как только возможно. Он снова бросил на нее взгляд, на этот раз более долгий. Раненый зверь, взбешенный и опасный.
— Павел показался мне красивым, — призналась Мириам на обратном пути. — Такие темные, тревожные глаза…
Ангелочек ничего не ответила. Уезжая, Павел приподнял шляпу, глядя на нее. Только она одна заметила, что выражали его глаза в то мгновение — они отправляли ее прямиком в ад.
На следующее утро мужчины приступили к работе. Павел встретил их, держа в руках топор и тесак. Михаил установил четыре больших камня для основания дома. Они начали спиливать деревья.
Иаков выведал тайну уже на третий день, проследив за Мириам, когда она относила им обед. С него взяли обет молчания и приговорили к исправительным работам. Когда он вернулся домой, то не мог произнести ни слова от усталости.
— Что вы с ним сделали? — поинтересовалась Элизабет. — Он вот–вот упадет лицом в тарелку и уснет.
— Работа на земле нелегкая…
Ангелочек все время помогала Элизабет по дому. Она избегала Павла, но еще больше ей хотелось провести побольше времени с Элизабет и Руфь. Элизабет это чувствовала и просила ее присматривать за детьми, пока она готовит. Ангелочек научилась играть в салки, прятки и чехарду. Стоя на берегу ручья, она бросала камешки в воду, соревнуясь с Андреем и Руфи. Больше всего она думала о том, как недолго сможет еще быть с ними.
— Дети ходят за ней повсюду, как цыплята, — говорила Элизабет Джону. — Она будто старшая сестра для них.
Мириам однажды отвела Ангелочка в сторону, сообщив новость:
— Стены готовы. — Через несколько дней: — Крыша настелена. — Ангелочек выслушивала каждый отчет с тяжелым сердцем. — Павел подготовил материал для обшивки крыши. — Затем: — Михаил и Павел заканчивают выкладывать камин.
Через несколько дней дом будет готов, и Элтманы переедут. Какие–то две мили[8] казались ей двумя тысячами миль.
Павел будет их ближайшим соседом. Сколько времени ему потребуется для того, чтобы отравить их отношение к ней?
Погода стояла ясная и теплая.
— Ну, больше нет причин пользоваться гостеприимством семьи Осия, — объявил Джон некоторое время спустя. — Настало время найти новый дом для нашей семьи. — Он сказал Элизабет, что пора паковать вещи.
Бледная, с поджатыми губами, Элизабет приступила к работе.
— Я никогда не видела ее такой хмурой, — призналась Мириам. — Она не говорит с папой с тех пор, как он сказал, что мы уезжаем. Теперь только чистой воды упрямство мешает ему все рассказать.
Ангелочек помогла Мириам сложить вещи в повозку. Андрей набрал воды в бочонок, висящий на боку фургона, а Иаков помог Джону запрячь лошадей. Когда Элизабет обняла ее на прощание, Ангелочек не могла произнести ни слова.
— Я буду очень скучать по тебе, Амэнда, — печально прошептала Элизабет. Она ласково потрепала ее по щеке, словно Амэнда была ее ребенком. — Заботься о своем муже. Таких как он трудно найти.
— Да, мэм, — ответила Ангелочек. Мириам сжала ее руку и прошептала:
— Ты потрясающая актриса. У тебя такой вид, будто ты расстаешься с нами навсегда.
Маленькая Руфь залезла к ней на руки и плакала безутешно, и Ангелочек подумала, что еще немного, и ее сердце не выдержит. Почему им просто не уехать, чтобы все поскорее закончилось? Мириам взяла Руфь на руки и прошептала что–то, отчего та немедленно успокоилась, и посадила ее на заднее сиденье рядом с Лией. Руфь посмотрела на Ангелочка, ее лицо сияло. Теперь уже все дети знали огромную тайну.
— Я помогу тебе, Лиз, — сказал Джон. Она не смотрела на него.
— Спасибо, но я лучше немного пройдусь.
Как только они двинулись в путь, Михаил пошел запрягать повозку. Ангелочек стояла в саду и смотрела, как повозка Элтманов исчезает из виду. Она уже скучала по ним и ощущала, что между ними словно образовалась глубокая пропасть, которую она не сможет преодолеть. Она вспоминала, как мама однажды отправила ее к морю с Хлоей. Ангелочек вошла в дом и собрала в корзинку булочек и прошлогодних яблок. Ничего уже не будет по–прежнему.
Когда они с Михаилом приехали, Павел уже был в доме. Он зажаривал на вертеле большой кусок оленьей туши. Ангелочек повесила занавески, которые Элизабет сшила для дома Михаила; мужчины в это время разговаривали. Затем Михаил вышел во двор посмотреть, не показалась ли повозка Элтманов. Ангелочек почувствовала на своем затылке холодный взгляд Павла.
— Спорю, что они ничего о тебе не знают, Ангелочек? Она повернулась к нему. Он все равно не поверит, если она скажет правду.
— Павел, я очень люблю их, и мне не хотелось бы их огорчать.
Он усмехнулся.
— Ты надеешься, что я буду хранить в секрете твое жалкое прошлое?
Она увидела, что от их разговора пользы не будет.
— Я хочу сказать, что ты можешь делать все, что тебе угодно, — ответила она равнодушным тоном.
