— Мы можем себе это позволить. — Он покопался в рулонах материи и достал ткань в клетку: кирпичный и бледно–желтый неплохо смотрелись вместе. Затем он вытащил рулоны темно–зеленого сатина и ситца в мелкий цветочек. Иосиф принес еще две коробки с разноцветной хлопковой тканью.

— Мне только что это привезли. Скоро привезут больше. Загружаюсь, как могу. Мужчины перевозят сейчас в этот город своих жен и детей. — Он кивнул ей и улыбнулся. — Привет, Ангелочек. Рад снова тебя видеть. У меня есть коробка с пуговицами, рулон белого батиста и два куска красной фланели, если тебе интересно.

— Нам интересно, — ответил Михаил. — Ей нужны шерстяные чулки, обувь, перчатки, и хорошее пальто. — Иосиф вышел на склад, чтобы найти нужные вещи.

Михаил поднял рулон ситца в бело–голубую клетку. — Как ты думаешь, это подойдет для занавесок?

— Будет красиво, — сказала она, и он уложил эту ткань вместе с отобранными ранее рулонами. Иосиф вернулся с пуговицами и отдал ей коробку, чтобы она могла выбрать.

— Тебе нужно много времени, чтобы достать нам печку? — задал ему вопрос Михаил.

— Со дня на день ожидаю поступление товара. Скажи мне размеры, и я придержу для тебя то, что тебе нужно.

Михаил назвал требуемые размеры, но Ангелочек тихонько прикоснулась рукой к его руке.

— Михаил, это слишком большие расходы, — прошептала она. — И потом у нас же есть очаг.

— От печки больше тепла, и она не потребляет столько дров. По ночам в доме будет тепло.

— И сколько же она стоит?

— Не спорь с ним, Ангелочек, — посоветовал Иосиф. — При том, сколько ему платят за его морковь и картошку, он может позволить себе печку.

— Если только ты не набавишь на нее такую же наценку, как набавляешь на овощи, — парировала она.

Мужчины рассмеялись.

— Может, мне стоит привлечь мою жену к делам, — заметил Михаил. Когда он попросил показать ему посуду, Ангелочек отошла к печке. Если он желает потратить все заработанные деньги, что ж, это ее не касается.

Иосиф предложил им остаться на ужин и настоял на том, чтобы они остановились на ночь в его комнатах. Это было самое малое, что он мог сделать, опустошив карманы Михаила.

— Во всем городе нет свободных номеров в гостиницах из–за огромного наплыва мужчин, которые спускаются к нам с гор для зимовки, — пояснил Иосиф, сопровождая их наверх. — Да и потом, мы с тобой так долго не беседовали, — он похлопал Михаила по спине.

Квартира на втором этаже была хорошо меблированной и уютной. — Я все купил за копейки. Парень с восточного побережья просчитался, привезя шикарную мебель, включая шелковые банкетки и бархатные пуфики. Он планировал помочь новоиспеченным миллионерам обставить свои особняки. Он также зачем–то притащил с собой горы москитных сеток и пробковых панам — достаточно, чтобы обеспечить всех африканских колонистов на десять лет вперед.

Открыв дверь, он пригласил их в гостиную, окна которой выходили на реку. Мексиканский повар приготовил к этому времени вкусный ужин с жареным мясом и картофелем, подав все на изящной китайской посуде. В конце ужина Иосиф налил им отличного чая, привезенного из–за границы. Даже ножи, вилки и ложки были из серебра.

Во время обеда говорил в основном Иосиф. — Я думаю, что почти убедил своих домашних переехать ко мне из Нью–Йорка. Мама говорит, что она согласится только в том случае, если я женюсь.

Михаил на другом конце стола ухмыльнулся:

— Ты бы сказал ей, чтобы привезла тебе кого–нибудь для этой цели.

— Мне не пришлось. Она уже выбрала и упаковала девушку, и они готовы к переезду на Запад.

Ужин подходил к концу, Иосиф налил кофе. Двое мужчин сидели, обсуждая политику и религию. Ни один из них не соглашался с доводами другого, однако их разговор протекал на удивление мирно. Ангелочек задремала. Ей было все равно, станет Калифорния штатом или нет, ее не заботили проблемы захвата золотоносных земель горнодобывающими промышленными компаниями, ее не интересовало убеждение Иосифа в том, что Иисус был всего лишь пророком, а не Мессией, которого он ждет. Ее нисколько не трогало, что уровень реки поднимается во время дождя. И совсем не волновало, что новый плуг стоит семьдесят долларов, а лопата — целых триста.

— Своими разговорами мы совсем усыпили Ангелочка, — заметил Иосиф, добавляя дрова в огонь. Вторая спальня находится сразу за дверью. — Иосиф наблюдал за тем, как Михаил нежно берет свою жену на руки и уносит. Поболтав кофе в чашке, он одним глотком допил его. Он наблюдал за Ангелочком с того момента, когда заметил ее стоящей у печки. Она была одной из тех неописуемых красавиц, от одного взгляда на которых мужское сердце замирает, даже если приходится видеть ее довольно часто.

Когда Михаил вернулся и снова сел в кресло, Иосиф улыбнулся.

— Я никогда не забуду выражение твоего лица, когда ты увидел ее впервые. А когда мне сообщили, что ты на ней женился, я подумал было, что ты сошел с ума. — Порядочные мужчины часто попадают в ловушку, связываясь с падшей женщиной, поэтому он беспокоился за Михаила. Иосиф еще никогда не встречал более разных людей, чем эта пара. Святой и грешница. — Но ты выглядишь вроде бы нормально.

Михаил рассмеялся и взял со стола чашку.

— Ты думал, что я изменюсь?

— Я боялся, что она возьмет твое сердце и будет его топтать.

Улыбка Михаила померкла, исказившись болью.

— Она так и делает, — признался он, отставляя чашку.

— Она изменилась, — продолжал Иосиф. Она не светилась изнутри, как бывает у влюбленных женщин. В ее глазах не горела искорка, а щеки не пылали румянцем. Но все же что–то в ней изменилось. — Я не могу сказать точно. Но сейчас она не выглядит такой жесткой, как раньше.

— Она никогда и не была жесткой. Она притворялась. Иосиф не стал спорить, но он прекрасно помнил ту прекрасную «ночную бабочку», которая прогуливалась по Главной улице каждый понедельник, среду и пятницу. Он выходил и смотрел на нее, как и все остальные, околдованный ее бледной, совершенной красотой. Но она была каменной, словно мрамор. Михаил же просто видел ее глазами влюбленного человека, который любил ее гораздо сильнее, чем она того заслуживала. Но, возможно, именно любовь Михаила сейчас меняла ее. Бог знает, Ангелочку никогда бы не не встретить такого человека, как Михаил. Во всяком случае, не на своей работе. Он был для нее чем–то новым. Иосиф тихонько рассмеялся.

Михаил был чем–то новым и для него. Он был из числа людей, которые живут тем, во что верят, и не время от времени, но постоянно, и даже тогда, когда это совсем непросто. Михаил Осия был джентльменом, с нежным мягким сердцем, но при этом он совершенно не был слабым человеком. Он обладал невероятно сильной волей, и других таких людей Иосиф не знал. Он был словно праотец Ной. Или как тот пастух Давид, который стал царем. Михаил был человеком по сердцу Божьему.

Иосиф молился, чтобы Ангелочек не вырвала сердце Михаила и не оставила его растоптанным до конца жизни.

Утром следующего дня, загрузив повозку покупками, Михаил и Ангелочек отправились в обратный путь. Сделав остановку у магазина с семенами, Михаил купил все необходимое для весеннего сева. Потом он подъехал к небольшому зданию. Остановившись, он обошел повозку и помог Ангелочку спуститься. Только