сосредоточен на том, как преодолеть то желание, которое она возбуждает в нем. «Боже, дай мне сил преодолеть это искушение».

Она налила воду в фарфоровый кувшин и взяла кусок мыла. Все, что она делала, было полно грации и соблазна.

— Почему бы вам не подойти ко мне, мистер? Я вас помою.

Он почувствовал жар во всем теле, кровь прилила к щекам. Он закашлялся, ему показалось, что воротник душит его.

Она мягко рассмеялась.

— Обещаю, больно не будет.

— Это совершенно необязательно, мадам. Я пришел не Для секса.

— Ну конечно же нет. Вы пришли, чтобы нам вместе почитать Библию.

— Я пришел поговорить с вами.

Ангелочек скрипнула зубами. Пытаясь скрыть раздражение, она взглянула на него вызывающе. Он заерзал, чувствуя неловкость от ее взгляда. Она снова улыбнулась.

— Вы уверены, что пришли поговорить?

— Я уверен.

Он, казалось, был полон уверенности. Со вздохом она повернулась и вытерла руки.

— Все, что вам угодно, мистер. — Она села на кровать и скрестила ноги.

Михаил прекрасно понимал, что она делает. Он пытался преодолеть в себе томительное желание принять то, что она без слов говорила ему. Чем дольше он стоял в молчании, тем отчетливее в его разуме всплывали различные образы, и она это знала. Он видел это в ее глазах. Она что, смеется над ним? Он в этом не сомневался.

— Ты живешь в этой комнате, когда не работаешь?

— Да. — Она склонила голову. — Где же еще? Неужели ты думаешь, что я живу в одном из тех небольших уютных домиков? — Она улыбнулась, стремясь придать своим словам наиболее язвительное выражение. Она ненавидела мужчин, которые задавали вопросы и пытались вмешиваться в ее жизнь.

Михаил оглянулся, изучая обстановку. Ничего личного, нет фотографий на стенах, никаких украшений на маленьком, покрытом скатертью столе в углу, никаких безделушек, свойственных женщинам. Все было чистым, убранным, скромным. Шкаф, стол, керосиновая лампа, умывальник в углу, желтый кувшин и стул. Вот и все, что наполняло ее комнату. Да еще кровать, на которой она сейчас сидела.

Он взял стул и сел перед ней. Ее шелковый халат слегка приоткрылся. Он знал, что она играет с ним. Она сидела, равномерно покачивая ногой, — как будто маятник отсчитывал его время. Шестьдесят секунд в минуту, тридцать минут, полчаса. Это все время, которое у него было.

«Боже, мне понадобятся миллионы лет, чтобы достичь эту женщину. Ты действительно предназначил ее для меня?»

У нее были синие бездонные глаза. Он ничего не мог в них прочитать. Она была будто глухая стена, бесконечный океан, затянутое облаками ночное небо, настолько черное, что ничего нельзя увидеть на расстоянии вытянутой руки. Он видел только то, что она показывала ему.

— Вы сказали, что хотите поговорить, мистер. Итак, говорите.

Михаил был опечален.

— Я не должен был приходить к тебе так. Нужно было найти другой способ.

— И какой же?

Как ему убедить ее в том, что он отличается от других мужчин, которые приходят к ней? Золото. Он говорил с Иосифом, затем пошел к Хозяйке, выслушал все, что она рассказала ему об Ангелочке. Для нее Ангелочек была товаром: красивым, драгоценным, хорошо охраняемым товаром. Вначале плати, затем говори. Оплата золотом казалась наиболее простым, легким способом. Цена его не волновала. Теперь он понял, что самый простой способ не всегда бывает лучшим.

Ему нужно найти иной способ и другое место. Здесь она была готова к работе и совсем не готова слушать. А его слишком просто было смутить и сбить с толку.

— Сколько тебе лет? Она слегка улыбнулась.

— Много. Очень много.

Он понял, что был прав. Она не желает говорить о возрасте. Он сомневался в том, что может ее чем–то удивить. Казалось, она готова ко всему. И тем не менее, он чувствовал что–то еще — то же чувство возникло у него, когда он впервые увидел ее. Лицо, которое она ему сейчас демонстрировала, не было ее настоящим лицом. Это было маской. «Господь, как мне увидеть ее настоящую?»

— А сколько вам лет? — спросила она, возвращая ему вопрос.

— Двадцать шесть.

— Слишком стар для того, чтобы быть золотоискателем. Большинству из них восемнадцать– девятнадцать. Я редко встречала среди них нормальных мужчин.

Ее прямота помогла ему встать на твердую почву.

— Почему тебя называют Ангелочек? Из–за внешности? Или это твое настоящее имя?

Она плотно сжала губы. Единственное, что у нее осталось, это ее имя, и до сих пор она никому его не говорила, даже Хозяину. Единственным человеком, который называл ее по имени, была мама. И она была мертва.

— Зовите меня, как вам угодно, мистер. Это не имеет значения. — Если он не пожелал получить то, за что заплатил, это совершенно не значит, что она должна отдать ему что–то еще.

Он внимательно посмотрел на нее.

— Я думаю, Мара[2] тебе подойдет.

— Что, так зовут кого–то из ваших близких?

— Нет. Это имя означает «горечь».

Она взглянула на него и замерла. Что это за игра?

— Вы так думаете? — Она равнодушно пожала плечами. — Хорошо, мне кажется, это имя так же хорошо, как и все другие. — Она снова стала покачивать ножкой, отмеряя время. Как долго он еще здесь будет? И как долго ей еще придется играть с ним?

Он продолжил.

— Откуда ты?

— Отовсюду.

Он слегка улыбнулся, пытаясь пробиться через ее упорство.

— Откуда именно?

— Просто отовсюду, — ответила она. Она прекратила покачивать ногой и слегка наклонилась вперед. — Как насчет вас, мистер? Как вас зовут? Откуда вы приехали?

У вас есть жена? Вы боитесь сделать то, чего на самом деле хотите?

Она выравнивала весы, но вместо того, чтобы испугаться, он расслабился. Эта девушка становилась сейчас более естественной, чем та, которая встретила его у двери.

— Михаил Осия, — проговорил он. — Я живу в долине на юго–западе, я не женат, но скоро женюсь.

Она поежилась от вновь возникшего ощущения неловкости. Ей было не по себе от его взгляда. Возникшее напряжение лишало ее присутствия духа.

— Что это за странная фамилия такая — Осия? Он сдержанно улыбнулся.

— Пророческая.

Он что, продолжает шутить?

— Может, расскажешь мне мое будущее, пророк?

— Ты выйдешь за меня замуж, и я заберу тебя отсюда. Она рассмеялась.

— Отлично, третье предложение на сегодня. Я польщена. — Тряхнув головой, она снова наклонилась вперед, холодно улыбаясь. Неужели он думает, что удивил ее? Неужели он думает, что это так необходимо? — Когда я должна начать играть свою роль, мистер?

— Сразу после того, как мы обменяемся кольцами. А сейчас я просто хочу узнать тебя чуть лучше.

Она ненавидела его за то, что он затягивал игру. Напрасная потеря времени, лицемерие, бесконечная