— Достаточно! — произнесла раздраженно Хозяйка. — Я слышала ее вопли с лестницы. Если мужчины услышат, как ты думаешь, что случится?
— Они повесят его, как собаку, — сказала Ангелочек. Она сидела, положив ногу на ногу, и смеялась.
Хозяйка размахнулась и дала ей пощечину. Ангелочек отшатнулась, шокированная.
— Больше ни слова, Ангелочек, — предупредила Хозяйка. Выпрямившись, она опять взглянула на Магована. — Я просила поставить ее на ноги, Брет, и поговорить с ней. Это все, что ты должен был сделать. Ты понял? — Она взяла колокольчик и позвонила.
В комнате воцарилась мертвая тишина. Пощечина отрезвила Ангелочка. Она знала, что Хозяйка с трудом сдерживает ярость, готовую вырваться наружу. И с Магованом лучше не шутить: еще один глупый выпад с ее стороны, и он опять сорвется с цепи.
Послышался тихий стук, Хозяйка приоткрыла дверь и заказала хлеб и кофе. Закрыв дверь, она прошла по комнате и села на стул.
— Я послала тебя сделать что–то совсем несложное, Брет. Тебе нужно делать только то, что сказано, не больше, — вновь заговорила она. — Ангелочек права. Они тебя повесят.
— Ей нужен хороший урок, — сказал Магован, сверкнув глазами в сторону Ангелочка. Вся ее смелость испарилась окончательно. Она отчетливо увидела, как что–то темное и злое промелькнуло в его глазах. Она узнала этот взгляд. Ей уже приходилось видеть подобное выражение в глазах другого мужчины. Она никогда не воспринимала Брета всерьез до сегодняшнего дня, а он как раз был серьезен. Она понимала также, что страх, это последнее, что стоит ему показывать. Это напитает в нем жажду крови, и тогда даже Хозяйка не сможет его остановить. Поэтому она сидела тихо и смирно, как мышь в своей норе. Хозяйка посмотрела на нее долгим взглядом.
— Ты ведь будешь хорошо себя вести и начнешь работать, Ангелочек?
Та медленно выпрямилась и грустно посмотрела на Хозяйку.
— Да, мадам. — В эту минуту она почувствовала, что ее трясет от холода.
— Дай ей одеяло, пока она не простудилась. Магован снял с кровати одеяло и бросил Ангелочку.
Она завернулась в него, словно в царскую мантию, даже не взглянув на Магована. Бессильная ярость и страх переполняли ее.
— Подойди ко мне, Ангелочек, — позвала Хозяйка. Ангелочек подняла голову и взглянула на нее. Она помедлила немного, и Магован схватил ее за светлые волосы и приподнял. Она сжала зубы, чтобы не вскрикнуть, доставив ему тем самым удовольствие.
— Когда она что–то просит, тебе лучше делать это, — прорычал он, толкая ее на пол.
Ангелочек упала на колени у ног Хозяйки.
Женщина погладила ее по волосам. Она ощутила нежность ее прикосновения — это было таким контрастом после жестокости Магована, разрушившей ее уверенность и остатки дерзости.
— Когда принесут поднос, Ангелочек, съешь хлеб и выпей кофе. Брет побудет здесь и проследит, чтобы ты все сделала правильно. Как только ты закончишь, он уйдет. Я хочу, чтобы ты была готова к работе через два часа.
Хозяйка встала и пошла к двери. Оглянулась на секунду.
— Брет, больше не трогай ее. Она наша лучшая девочка.
— Не трону, — повторил он холодным эхом.
Он сдержал слово. Больше не коснулся ее, но сказал, что сделает с ней, и от каждого его слова кровь застывала в жилах. Она проглотила хлеб и кофе, зная, что чем быстрее она закончит, тем раньше он уйдет.
— Ты достанешься мне, Ангелочек. Через неделю, а может, через месяц, ты выведешь Хозяйку из себя или будешь требовать слишком многого. И тогда она отдаст тебя мне на блюдечке с голубой каемочкой.
С того вечера она старалась быть хорошей девочкой, и Магован не беспокоил ее. Но он ждал, и она это знала. Она старалась не дать ему ни малейшего шанса получить удовольствие, как Май Лин. Всегда фальшиво улыбалась, когда он входил в комнату. И с тех пор старалась делать все, что от нее требовалось, чтобы Брет Магован не мог прикоснуться к ней.
Но стены вновь начали сжиматься. С каждым днем все больше. Давление внутри нее все возрастало, а постоянные попытки сохранять спокойствие иссушали ее силы.
Раздался стук, и она поднялась на ноги. Открыв дверь, впустила мужчину, стоявшего в ожидании. Он был выше и чуть старше, чем большинство этих мальчишек; и мускулистее. Больше никаких особенностей она не заметила. Но она ощутила… Что? Необычную для нее тревогу и смущение. Ее трясло все больше. Нервы скакали, почти вырываясь из–под контроля. Она опустила голову и несколько раз медленно глубоко вдохнула, пытаясь оттолкнуть странную реакцию и собирая в кулак остатки воли.
Несмотря на свои двадцать шесть лет, Михаил чувствовал себя, словно зеленый юнец, стоя за дверью ее комнаты в коридоре борделя, залитом приглушенным светом. Он едва мог дышать, его сердце готово было выскочить из груди. Она казалась еще красивее и изящнее сейчас, чем тогда, когда он впервые увидел ее. Красота ее стройного тела была подчеркнута голубым шелковым пеньюаром, и стоя перед ней, он старался смотреть только в ее лицо.
Она отступила, пропуская его внутрь. Михаилу сразу же бросилась в глаза ее кровать. Она была заправлена, но мозг сразу нарисовал непрошенные картинки, которые лишили его присутствия духа. Он вновь посмотрел на нее. Она слегка улыбнулась. Это была улыбка опытной женщины, соблазнительная и манящая. Она словно могла читать его мысли, даже те, которые он старательно гнал от себя.
— Что желаете, мистер?
Ее голос был низким и мягким, говорила она прямо и откровенно, что застало его врасплох. Она могла не произносить ни слова, ему и так было ясно, чем она занимается и зарабатывает на жизнь. Это понимание острой болью билось в его сердце, и без лишних слов он ощутил сильнейшее физическое притяжение к ней.
Когда он вошел, Ангелочек закрыла за ним дверь и отступила, освобождая проход. Она ждала, когда он ответит на заданный вопрос, и осматривала его беглым оценивающим взглядом. То непривычное чувство, которое она испытала несколько мгновений назад, утихало. Он не слишком отличался от остальных. Разве что чуть старше и шире в плечах. Он не был мальчиком, но почему–то казалось, что он чувствует себя неуютно, очень неуютно. Может быть, он женат и ощущает вину. Может быть, дома его ждет верующая матушка, и сейчас он думает, как она отнесется к тому, что он был с проституткой. Этот точно не задержится надолго. Хорошо. Чем меньше времени, тем лучше.
Михаил не знал, как себя вести и что говорить. Он думал о встрече с ней весь день, и сейчас, стоя в ее комнате, он словно онемел, сердце ушло в пятки. Она была так красива и будто развлекалась.
Ангелочек прикоснулась к его щеке и услышала, как он переводит дыхание. Она обошла его, улыбаясь.
— Не стоит стыдиться меня, мистер. Просто скажите, что вам угодно.
Он взглянул на нее.
— Тебя.
Михаил смотрел, как она прошла по комнате к умывальнику. Ангелочек. Имя точно ей подходило, этой безжизненной, синеглазой фарфоровой кукле с бледными щеками и золотистыми волосами. Может быть, мрамор больше подходит для ее описания. Фарфор хрупкий. А она выглядит слишком жесткой. Настолько жесткой, что ему больно смотреть на нее. Почему? Он не ожидал подобных ощущений. Он был слишком
