различные меры по вытаскиванию машины из канавы, но успеха не имели. Без помощи второй машины или без конармейцев, охотно в таких случаях помогавших нам, вытащить нашу машину было невозможно. Мы стояли около машины и чувствовали себя как бы в глубокой яме, кругом темно, и ничего не видно. Мы напряженно прислушивались в надежде услышать хоть какие-нибудь звуки, свидетельствовавшие о населенном пункте. Все напрасно, было тихо. Выхода не было, пришлось ждать утра. Были, конечно, и соображения бросить машину и вернуться пешком в расположение своих войск. Но беда была в том, что не было компаса, а карту читать не умели, и поэтому мы не были уверены, что придем к своим, а не к противнику. Такой вариант был непригоден, так как он мог кончиться смертью, а в лучшем случае позором. Бросить вооруженную машину – позор. В то же время, оставаясь на месте, мы могли быть легкой добычей деникинцев. Делать нечего. Решили ждать утра. Во избежание разрыва рубашек цилиндров мотора воду из радиатора выпустили, забрались в кузов под брезент и начали говорить на темы, кому какая вздумается. Не знаю, сколько мы говорили, когда я почувствовал, что меня кто-то зверски катает по кузову, как какое- нибудь бревно, а не человека. Наконец, я услышал крик Лылина: «Сережа, дорогой, встань, ты ведь замерзнешь!» Я не поверил, что замерзаю, мне было очень тепло. А в моей голове не исчезла еще мысль, что я нахожусь дома, сижу на берегу речки и наблюдаю, как купаются и шалят дети. Затем я пришел в себя и вспомнил реальную обстановку. Теперь мы вдвоем немедленно стали будить остальных: я – пулеметчика Катона, а Лылин – моего помощника Деблякова. Как ни странно, через минуту Катон был на ногах и сказал мне: «Что такое? Что, что?» – и больше не мог говорить, он понял, в чем дело. Дебляков не вставал. Мы втроем начали катать его по кузову, но никаких результатов, он спал. Мы кричали ему: «Андрюша, ты замерз, вставай!» Мы решили снять его с машины, поставить на ноги и провести по дороге. Так и сделали, и, к нашей радости, Андрей заговорил, он был спасен. До утра мы больше не ложились, а утром пришла наша машина и отбуксировала нас в деревню.
Настал день 9 января 1920 г. Наш отряд расположен в деревне в 80 километрах от г. Ростова-на-Дону. Командир отряда т. Власов зачитал нам приказ по дивизии, в котором предписывалось к вечеру того же дня захватить Ростов-на-Дону, гнездо южной контрреволюции. В три часа утра мы двинулись в бой. В этот день у нас было две машины вместе. Впереди шел я, т. Дамбит за мной. На рассвете мы достигли какого-то хутора. Цепь наших кавалеристов, спешившись, вела перестрелку с противником, засевшим в хуторе.
Положение наших конников, находящихся в поле, на открытой местности, было очень невыгодным. Подъехав к группе всадников, стоявших на дороге на расстояния 2 километров от хутора, я узнал командира полка нашей 4-й кавалерийской дивизии. Командир полка попросил меня выбить противника из хутора, а остальное они доделают сами, без нас. Вместе с Дамбитом мы осмотрели хутор и прилегающие окрестности. Сколько деникинцев было на хуторе, мы не знали. Командир полка довольно неуверенно сказал нам, что их около 400 человек. Мы еще внимательнее осмотрели хутор и пути подхода к нему, и у нас созрело решение боевой задачи. Наша дорога шла стороной от хутора и уходила дальше, а от этой большой дороги к хутору шла дорога поменьше, но если по ней пойти, то войдешь в хутор с другого конца, с тыла. Это нам понравилось, и мы дали газ. Следом за нами для связи устремились 7 кавалеристов. В это время командир полка дал команду: «По коням!»
Через несколько минут наши четыре пулемета «максим» заговорили, сея смерть противнику, засевшему в хуторе. Хутор состоял из 40 дворов с широкой и прямой улицей. Нам было очень удобно вести обстрел. Противник не выдержал и в панике начал отход с хутора.
Кавалеристам только это и было нужно. Через 15—20 минут все было кончено. Около 200 человек пленных отправились в тыл, а остальные остались в снегу на хуторе и за хутором. Часть противника состояла из пехоты, и никому не удалось уйти. Окрыленные победой, мы вышли на основную дорогу и устремились вперед. За нами галопом неслись 7 кавалеристов. Через полчаса езды мы заметили километра за 3 впереди себя два танка и группу из человек 12, стоявших около них. Танки стояли в нескольких метрах от дороги, на снегу, с открытыми люками. Еще раз осмотрев местность, прилегающую к танкам, мы никаких войск противника не обнаружили. Справа от танков были расположены Армянские хутора.
Короткая команда пулеметчикам приготовиться к бою, и, передав условный знак второй машине, мы полным ходом понеслись к танкам. Неизвестно, что думали деникинцы-танкисты, или они приняли нас за своих, или еще что, но через 5 минут им была подана команда: «Ни с места!» Четверо из них, увидев нас, быстро рванулись к танкам, но глаз пулеметчика Лылина не дремал. Короткая очередь из пулемета, и четыре танкиста упали мертвыми в нескольких шагах от танков. Остальные танкисты немедленно подняли руки и сдались в плен.
Пленных было 6 человек. Тут же они были обезоружены и отведены на 100 метров в сторону от танков. На них направили пулемет Катона, приказали им стоять смирно, в противном случае они будут уничтожены. Вчетвером мы начали осмотр и разоружение танков, четверо других наших товарищей, помощники и по одному пулеметчику сидели на машинах. Не прошло и 10 минут, как в кузова наших машин были уложены 4 пулемета, 12 револьверов, несколько гранат и патронных коробов с пулеметными лентами, снятыми с танков и с убитых и пленных танкистов.
В это же время на взмыленной лошади к нашим машинам прискакал наш кавалерист. Он оказался старым знакомым нам еще по Новому Осколу. Лылин поздоровался с ним, похлопал его по плечу, спросил: «Ну как, дружище, легко ли угнаться за нами или нет?» Кавалерист широко и дружески засмеялся и ответил: «За вами очень трудно угнаться». Он показал рукой на своего коня, заметил: «Видишь, как упарился мой бедный конь». Лылин в свою очередь заметил: «Вот видишь, а ты уверял нас в Осколе, что мы застрянем в снегу».
Во время этого разговора с кавалеристом я услыхал своего пулеметчика Катона, говорившего мне: «Товарищ командир, посмотрите, что там!» Он показал рукой направление. Я посмотрел в бинокль и увидел левее нас, по другой дороге, на расстоянии около 3 километров шли колонны войск. По длинным хвостам лошадей я узнал деникинцев. Первая колонна шла под некоторым углом к нашей дороге с целью выхода на нашу дорогу где-то впереди нас. Мы внимательно продолжали смотреть за колонной.
Установив машины у танков, мы в полном молчании стали ждать. Вдруг от колонны отделилось несколько десятков всадников и галопом поскакали прямо на нас. Мы ждали. На расстоянии 400 метров открыли огонь из 4 пулеметов. Всадники, потеряв несколько человек убитыми, вернулись обратно. Шло время, 5 минут, 10 минут, 15 минут, и, наконец, целое подразделение, около 300 кавалеристов, цепью понеслось на нас в атаке. Тягостное молчание. Вот я слышу крики кавалеристов, они с гиком неслись на нас. Расстояние между нами и кавалеристами уменьшается, вот 500 метров, 400 метров, и я командую: «Огонь!» Пулеметы злобно заработали. Я вижу падающих всадников, лошадей, бегущих в сторону без всадников. Пулеметы бесперебойно делают свое дело. Некоторые кавалеристы в 150 метрах от нас. Мы с помощником готовимся к броску ручных гранат.
Наконец заминка, лошади становятся на дыбы и не желают бежать на пулеметный огонь. Лошади поворачивают обратно, атака захлебнулась.
Всадники, пригнувшись к лукам своих седел, быстро удирали от нас. Пулеметы вдогонку еще злее вышибали из седел незадачливых вояк. Атака отбита. На поле в снегу осталось много трупов. Через несколько минут атака повторилась и снова была отбита. Третьей атаки противнику не удалось сделать, мы увидели лавины буденновцев, которые на большой площади в лихой атаке рубили противника. Мы уже не могли стрелять, потому что наши и деникинцы перемешались. Нам осталось только лично наблюдать эту грозную и незабываемую картину настоящей кавалерийской рубки. Через час было уже тихо. Противник разгромлен. Мы заметили кавалькаду всадников. Это были тт. БУДЕННЫЙ, ВОРОШИЛОВ, ГОРДОВИКОВ и их полевой штаб.
Подъехав к нам, Буденный подошел к танкам, за ним подошли все. Осмотрев танки, Буденный спросил нас: «Вы захватили танки?» Мы ответили утвердительно. «Как они называются?» – «Это английские танки „Рикардо“, скорость хода которых 4 км в час». – «Это не танки, а калоши какие-то», – сказал т. Буденный. Потом он посмотрел на нас и сказал: «Молодцы, ребята, что ловко прибрали их к рукам. Всех броневиков представим к награде орденом Красного Знамени. Правильно, Климент Ефремович?» – «Правильно, – ответил т. Ворошилов. – Хорошо, что они забрали танки, но очень хорошо, что они не сдрейфили и этим помогли бойцам разгромить главные силы противника», – добавил т. Ворошилов.
Вся кавалькада села на лошадей и поехала по дороге на Ростов. Мы в свою очередь, обогнав их, устремились вперед. На первом привале мы уже знали содержание приказа 1-й Конной армии.
В приказе было сказано:
